Сайт содержит материалы 18+
Share on vk
Share on facebook
Share on odnoklassniki
Share on twitter
Share on linkedin
Share on google
Share on telegram
Share on whatsapp
Share on email

ФОТОРЕЙТИНГ КРИМИНАЛЬНЫХ ИЛЛЮСТРАЦИЙ К ПУТЕВЫМ ЗАМЕТКАМ АЛЕКСАНДРА ДЮМА «В ШВЕЙЦАРИИ» (IN SWITZERLAND) По версии Олега Логинова.

Поделитесь записью
Share on vk
Share on facebook
Share on odnoklassniki
Share on twitter
Share on google
Share on linkedin
Share on whatsapp
Share on telegram
Share on email

ФОТОРЕЙТИНГ КРИМИНАЛЬНЫХ ИЛЛЮСТРАЦИЙ К ПУТЕВЫМ ВПЕЧАТЛЕНИЯМ АЛЕКСАНДРА ДЮМА «В ШВЕЙЦАРИИ»

(IN SWITZERLAND)

По версии Олега Логинова.

Иллюстрации Ф. Меолля (F. Méaulle), А. де Невиля (A. de Neuville), Филиппото (Philippoteaux), Коппин (Coppin), Ланселота (Lancelot), Боке (Staal), Штааля (Staal) и других.

Глава II ИОАНН БЕССТРАШНЫЙ

Нападение на герцога Иоанна.

«Дофин стоял, скрестив руки; он не поцеловал герцога и не поднял его с колен, как это было при их первой встрече.

— Вы ошибаетесь, господин герцог, — сурово возразил он. — Да, я собираюсь предъявить вам серьезные обвинения, ибо вы нарушили обещание, данное нам. Вы позволили англичанам захватить мой город Понтуаз, который является ключом к Парижу, и, вместо того, чтобы броситься в столицу и отстоять ее или умереть там, к чему вас обязывал долг верноподданного, вы бежали в Труа.

— Бежал, ваше высочество?! — воскликнул герцог, содрогнувшись от нанесенного ему оскорбления.

— Да, бежали, — повторил дофин, упирая на это слово. — Вы…

Герцог поднялся, считая, без сомнения, что он не обязан долее слушать; но пока, коленопреклоненный, он стоял перед дофином, одно из украшений его меча зацепилось за кольчугу, и, чтобы освободить меч, он взялся за его рукоять. Не поняв намерений герцога, дофин отпрянул назад.

— Ах, вот как! Вы хватаетесь за меч в присутствии своего государя?! — воскликнул Робер де Луар, бросившись между дофином и герцогом.

Герцог хотел было что-то сказать, но в это время Танги нагнулся, схватил спрятанную под обивкой секиру, накануне висевшую у него на поясе, выпрямился и, занеся оружие над головой герцога, произнес:

— Пора!

Видя, что ему грозит удар, герцог хотел отвести его левой рукой, а правой взялся за рукоять своего меча, но он не успел даже его обнажить: секира Танги обрушилась на него, одним ударом перерубив ему левую руку и раскроив его голову от скулы до самого подбородка.

Какое-то мгновение герцог еще продолжал стоять на ногах, словно могучий дуб, который никак не может рухнуть; тогда Робер де Луар вонзил ему в горло кинжал и так и оставил его там, не вынимая.

Герцог вскрикнул, взмахнул руками и упал, распростершись у ног де Жиака.

Тотчас же поднялся невероятный шум и завязалась жестокая схватка, ибо в этом тесном помещении, где и двоим едва хватило бы места для поединка, друг на друга ринулись два десятка человек. Какое-то время только руки, секиры и мечи мелькали над головами. Французы кричали: «Бей! Бей! Смерть им!» Бургундцы вопили: «Измена! Измена! Помогите!» Оружие, ударяя одно о другое, высекало искры, кровь струилась из ран. Дофин в страхе перегнулся через заграждение. На крики примчался президент Луве, подхватил дофина за плечи, вытащил его наружу и почти бесчувственного увел в город; светло-голубое платье принца было с головы до пят забрызгано кровью герцога Бургундского».

III НАПОЛЕОН

«Гвардия получила приказ захватить плато горы. Солдаты бегом устремились к ее вершине, и вюртембергские артиллеристы, успевшие сделать лишь три залпа, были убиты возле своих орудий — плато было в наших руках.

Однако противник успел заклепать свои пушки, и они стали непригодны для стрельбы. На руках на гору втащили орудия императорской гвардии: Наполеон распоряжался ими, расставлял их, наводил на цель; гора вдруг запылала огнем, словно вулкан; залпы косили целые ряды вюртембержцев и русских; ответные вражеские ядра со свистом падали, отскакивая от плато; Наполеон находился в центре этого железного урагана. Его пытались силой увести в безопасное место.

— Оставьте, оставьте, друзья мои, — говорил он, цепляясь за лафет, — еще не отлито то ядро, которое должно убить меня».

IV ЛИОН

Де Ту и Сен-Мар перед казнью.

«Спустившись по ступеням ратуши, вы столкнетесь лицом к лицу с одним из самых страшных эпизодов истории, происходивших когда-либо на площадях Лиона и запечатленных в его архивах: на этом самом месте упали головы Сен-Мара и де Ту.

Другое воспоминание, о событии менее отдаленном и еще более кровавом, связано с бульваром Ле-Бротто: двести десять жителей города были расстреляны здесь, когда завершилась осада Лиона. На месте их захоронения установлена пирамидальная стела, обнесенная железным ограждением».

V ПРОГУЛКА ПО ОКРЕСТНОСТЯМ ОЗЕРА

Жерар д’Эставайе отрубает руки Отону.

«В 1393 году Жерар д’Эставайе заметил знаки внимания, оказываемые его супруге, прекрасной Катерине де Бельп, сиром Отоном де Грансоном, и, мучимый ревностью, решил отомстить обидчику, скрыв при этом истинную причину мести: он обвинил его в неудавшейся попытке отравить герцога Амедея VIII Савойского.

Следуя принятым правилам, д’Эставайе торжественно подал свою жалобу Луи де Жуанвилю, бальи кантона Во, а затем с соблюдением всех необходимых формальностей повторил ее в присутствии герцога Амедея VIII, вызвав своего противника на смертный поединок, дабы доказать правдивость выдвинутого им обвинения. Отон де Гран-сон, еще не оправившийся от раны, которая никак не желала затянуться, тем не менее счел ниже своего достоинства просить об отсрочке и принял вызов. Было решено, что поединок состоится 9 августа 1393 года в Бурк-ан-Бресе и что каждый из рыцарей будет вооружен копьем, двумя мечами и кинжалом; кроме того, стороны условились, что побежденному отрубят обе руки, если только он не признается: Отон — в совершенном преступлении, а Жерар д’Эставайе — в ложности обвинения.

Отон был побежден. Жерар д’Эставайе потребовал, чтобы он признал себя виновным в преступлении; в ответ Отон протянул ему руки и Жерар отрубил их одним ударом».

Молодые девушки встречают воровку после выхода из исправительного заведения.

«Вот выписки из регистрационной книги исправительного дома, удостоверяющие достигнутые успехи:

«Л…, обвиненная в нескольких кражах, была приговорена к трем годам заключения; вышла на свободу, пребывая в хорошем душевном состоянии, и отправилась в свою деревню, а так как там были получены благоприятные отзывы о ее безупречном поведении в исправительном доме, молодые девушки вышли ей навстречу, обняли и расцеловали ее, а потом все вместе проводили в деревню».

VI НОЧНАЯ РЫБНАЯ ЛОВЛЯ

Бонивар, прикованный цепью.

«Замок Шильон, бывшая государственная тюрьма герцогов Савойских, а ныне арсенал кантона Во, был сооружен в 1250 году. Пленение Бонивара настолько затмило всю остальную историю замка, что не сохранилось даже имени узника, бежавшего оттуда в 1798 году способом почти что чудесным. Этому бедняге удалось проделать в стене дыру, используя гвоздь, который он выдернул из подошвы своего башмака; но, выбравшись из своей камеры, он оказался в другой, большего размера, только и всего. После этого ему пришлось голыми руками сломать железный прут толщиной в три или четыре дюйма, перекрывавший бойницу; следы его башмаков, сохранившиеся на скосе этой бойницы, свидетельствуют о том, что предпринятые им усилия, на самом деле, выходят за рамки человеческих возможностей: в том месте, где он, напрягаясь, изо всех сил упирался ногами, камень протерт на глубину в целый дюйм. Эта бойница — третья с левой стороны от входа в большую камеру.

Рассказывая о Женеве, я упоминал о Бониваре и Берте-лье. Первый сказал однажды, что за освобождение своей страны он готов пожертвовать свободой, второй ответил, что отдаст за это жизнь. Два эти обещания были услышаны, и, когда настало время их исполнить, палачи увидели, что оба готовы сдержать свое слово: Бертелье взошел на эшафот; Бонивар, став узником Шильона, был обречен на мучительные страдания. Посаженный на цепь, один конец которой охватывал его туловище, а другой был прикован к железному кольцу, вмурованному в столб, он провел так шесть лет, имея свободу передвижения в пределах длины этой цепи, вынужденный спать только там, где она позволяла ему лечь. Терзаемый мыслями, что его заточение, вероятно, ничем не поможет делу освобождения его страны и что Женева и он обречены вечно носить оковы, узник, словно дикий зверь, беспрерывно кружил вокруг своего столба, и в каменном полу, на этом поневоле постоянном пути, осталась впадина, протертая его ногами».

VIII БИФШТЕКС ИЗ МЕДВЕЖАТИНЫ

Медведь топтал лапами тело Гийома и клыками рвал его на части

«Франсуа уже не бежал, а летел, не чуя под собой ног, и склон горы ускорял его бег. По мере приближения к камню он все отчетливее различал чудовищного зверя, копошащегося в тени валуна; медведь топтал лапами тело Гийома и клыками рвал его на части.

Франсуа остановился в четырех шагах от животного, но медведь с таким ожесточением терзал свою добычу, что, видимо, даже не заметил человека. Франсуа не осмеливался выстрелить, поскольку его сотрясала крупная дрожь и он боялся промахнуться и попасть в Гийома, который мог быть еще жив. Охотник подобрал с земли камень и бросил его в медведя.

Зверь в ярости обернулся в сторону нового врага; они находились так близко друг к другу, что медведь встал на задние лапы, собираясь передними задушить человека; Франсуа почувствовал, как дуло его ружья уперлось в грудь медведя. Машинально он нажал пальцем на курок: раздался выстрел.

Медведь упал навзничь: пуля пробила ему грудь и раздробила позвоночник.

Оставив медведя, который пытался уползти, воя и загребая землю передними лапами, Франсуа подбежал к Гийому. Но глазам его предстал уже не человек и даже не труп. Это было кровавое месиво из костей и мяса, голова же была обглодана почти полностью».

XXI ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В ОБЕРЛАНД

Родольф нанес брату удар кинжалом.

«На вершине этой скалы красноватых тонов, о чем свидетельствует ее название, некогда стоял мощный замок, принадлежавший двум братьям: Ульриху и Рудольфу. Любовь к женщине вызвала разлад между ними. Однако отвергнутый Рудольф спрятал свою обиду и боль и на время затаил ненависть. Накануне того дня, когда должна была состояться свадьба, он предложил жениху поохотиться вместе в горах; тот без опаски принял предложение брата, и они уехали вдвоем. Когда же они оказались у подножия утеса, о котором мы упоминали, Рудольф, воспользовавшись тем, что вокруг царило безлюдье, нанес брату удар кинжалом. Ульрих упал.

Тогда, вынув из зарослей кустарника заступ, спрятанный им там накануне, убийца выкопал яму, бросил туда тело жертвы и засыпал его землей, а потом, обнаружив, что его собственная одежда забрызгана кровью, направился к Лючине, которая течет в нескольких шагах от утеса.

Когда пятна крови, покрывавшие его камзол, исчезли, он встал на ноги и бросил последний взгляд на место разыгравшейся трагедии, желая удостовериться, что там не осталось никаких следов, которые могли бы его выдать. И тут он увидел, что тело Ульриха, преданное им земле, лежит на песке.

Рудольф вырыл новую яму и бросил в нее тело брата; но убийца заметил, что, по мере того как он засыпал землей могилу, брызги крови вновь проступали на его камзоле, и, когда яма была полностью завалена, его одежда снова оказалась в крови.

Не веря своим глазам, Рудольф во второй раз спустился к реке, и ее прозрачные воды вскоре вновь смыли все следы этого жуткого знамения; затем, почти в исступлении, он повернулся к утесу и увидел, что могила во второй раз извергла труп. Убийца издал крик ужаса и бросился прочь.

Вечером того же дня слуги Ульриха нашли тело своего господина и принесли его в замок.

Рудольф, не осмеливаясь ни у кого просить приюта и скитаясь в горах, умер от голода».

«Однажды вечером, это было 24 февраля, дети вместе играли на пороге дома ножом, убившим их деда; девочке к этому времени исполнилось два года, а мальчику — семь лет. Их мать только что перерезала горло курице, и маленький мальчик, проявляя ту тягу к крови, какая присуща маленьким детям, у которых воспитание пока еще не заглушило подобные чувства, наблюдал за этими действиями.

— Пойдем, — сказал он сестре, — мы будем играть вместе: я буду поваром, а ты курицей.

Взяв проклятый нож, мальчик завел сестру за дверь постоялого двора. Несколько минут спустя мать услышала крик и прибежала к детям, но было уже поздно: девочка лежала вся в крови, брат перерезал ей горло. И тогда Кунц проклял своего сына, как старик-отец проклял его самого.

Ребенок убежал из дома, и никто не знал, что с ним стало.

С этого дня дела в хижине Кунца и Труды пошли еще хуже…».

Прошли годы. Во время снежной бури переночевать в хижине Кунца попросился путник.

Они вместе вошли в комнату гостя.

«Кунц поднялся из-за стола, чтобы поднять нож. Но, когда он наклонился за ним, его взгляд проник в отверстие замочной скважины в двери, ведущей в комнату незнакомца. Тот спал, положив голову на кушак. Кунц замер, продолжая смотреть в замочную скважину и сжав в руке нож. Фонарь в комнате путешественника погас.

Кунц повернулся к Труде, желая узнать, спит ли она.

Но Труда, приподнявшись на локте, пристально смотрела на Кунца.

— Встань и посвети мне, раз ты не спишь, — обратился к ней Кунц.

Труда взяла фонарь, Кунц открыл дверь, и они вместе вошли в комнату гостя.

Кунц положил левую руку на кушак, держа в правой нож.

Незнакомец пошевелился, и Кунц ударил его ножом. Удар был так точен и силен, что жертва успела произнести всего два слова: «Отец мой!»

Кунц убил своего сына: молодой человек, разбогатев на чужбине, вернулся домой, чтобы разделить свое состояние с родителями.

Таковы события, описанные в драме Вернера, и такова легенда Шваррбаха».

Фоторейтинги по теме:

Иллюстрации про казни в произведениях Александра Дюма 

Иллюстрации про суды и тюрьмы в произведениях Александра Дюма 

Иллюстрации про преступления в произведениях Александра Дюма 

Книжные иллюстрации из «Истории знаменитых преступлений» Александра Дюма 

Оставьте отзыв