ХОЛЕРНЫЕ БУНТЫ В РОССИИ
(CHOLERA RIOTS IN RUSSIA)
Россия не раз сталкивалась с угрозами пандемии. И увы, зачастую эпидемии болезней влекли за собой бессмысленные и беспощадные бунты простого люда.
Всякий раз Россию спасало то, что в ней находились трезвомыслящие и решительные люди, которые спасали страну от эпидемий и кровопролития.
ЧУМА В МОСКВЕ
Фрагмент картины Теодора-Луи Девильи с изображением чумного бунта в России. (XIX век)
Как известно пик эпидемий чумы в Европе пришелся на XIV век. А для России чума превратилась в угрозу только через 300 лет после Европы, в XVII веке. Казалось бы, за три столетия можно изучить чужой опыт борьбы со смертельной заразой, разработать меры по ее локализации. Но когда в 1654 году эпидемия чумы впервые докатилась до Москвы, жители столицы действовали по принципу: «Спасайся, кто может!». В первую очередь из столицы побежала в свои загородные имения знать. Глядя на них, разбежались и служивые люди – стрельцы и чиновники. Тех, кто был уже болен, бегство не спасло. Они и сами умерли и перезаражали полстраны. Эпидемия охватила почти всю центральную часть России. Говорят, что от нее вымерло пол-Москвы. А сколько в других городах и вовсе никто не знает.
От такого положения вещей у народа вырабатывалось недоверие к власти, бросившей его на произвол судьбы и болезни в трудный час И при новом нашествии чумы на Первопрестольную в 1771 году в ней в довершение к эпидемии разразился еще бессмысленный и беспощадный бунт, оставшийся в истории под названием «Чумной».
ХОЛЕРНЫЕ БУНТЫ
Французская карикатура, изображающая холеру в России в 1830-е.
В XIX веке на Россию обрушилась новая напасть в виде холеры. И снова эпидемии сопровождались народными бунтами. Распространению новой болезни, как и чумы опять способствовали войны. Например, известно, что вторая эпидемия холеры в России была вызвана возвращением из Азии русской армии после войн с персами и турками. Во время этой эпидемии в России заболели 466 457 человек, из которых 197 069 умерли.
Картина Константина Филиппова. «Чумной бунт в Севастополе».
У «холерных бунтов» было две основные причины. Одну, условно можно назвать «организационной». Первый холерный бунт вспыхнул в Севастополе. Там в мае 1828 года вокруг города было установлено карантинное оцепление. Из-за него в городе возник дефицит продовольствия. Причем этому способствовала коррупция карантинных чиновников, которые и в этот тяжелый час не упускали возможность «погреть руки». Результатом стало развитие болезней и рост смертности. Доведенные до отчаяния жители начали формировать вооруженные отряды под руководством отставных военных. 15 июня 1830 года они устроили бунт. Город был захвачен восставшими, губернатор убит, дома офицеров и чиновников подвергнуты погромам, а карантинное оцепление снято. Понятно, что это только активизировало распространение болезни. 19 июня бунт был подавлен войсками. 7 человек, возглавивших восстание, казнены, около 1000 горожан и матросов отправлены на каторжные работы.
Любой бунт – это кровь, погромы и беспорядки, но в холерных бунтах таилась еще и некая самоубийственная разрушительность. Так, в последовавшем за Севастопольским, холерном бунте в Тамбове в 1830 году горожане в первую очередь разгромили городскую больницу, а потом захватили в заложники губернатора И.Миронова, который должен был организовывать карантинные меры.
Примерно такая же ситуация возникла в 1831 году в городе Старая Русса Новгородской губернии. Там тоже холерный бунт начался с избиения фельдшеров и лекарей, первым был убит в своей постели городовой лекарь Вагнер. Казалось бы, во время нашествия болезни, врачей следует беречь как зеницу ока, а их убивали. Ненависть народа к врачам порождалась слухами, что они специально морят людей.
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ДРАМА
Очевидно, если бунты идут по одному и тому же сценарию, то власти необходимо разработать свой сценарий для их предотвращения. Или хотя бы организовать при первых признаков эпидемии разъяснительную работу среди населения и взять под охрану больницы. Но на деле ничего сделано не было. Что наглядно продемонстрировали события в Петербурге 4 июля 1831 года, когда там тоже разразился холерный бунт. Его в красках описал начальник III отделения Александр Бенкендорф: «Чернь столпилась на Сенной площади и, посреди многих других бесчинств, бросилась с яростью рассвирепевшего зверя на дом, в котором была устроена временная больница. Все этажи в одну минуту наполнились этими бешеными, которые разбили окна, выбросили мебель на улицу, изранили и выкинули больных, приколотили до полусмерти больничную прислугу и самым бесчеловечным образом умертвили нескольких врачей».
Во время погрома был убит главврач больницы Земан и его коллеги. Спастись удалось лишь 72-летнему доктору Георгу фон Молитору, вероятно, его бунтовщики пощадили в силу возраста.
Николай I на Сенной площади во время холерного бунта. 1831 год
Одним из погибших врачей, стал Дмитрий Бланк, который до этого обнаружил в Петербурге первого холерного больного. Бунтовщики убили его, выбросив в окно третьего этажа. Говорят, что Дмитрий Бланк доводился родственником семейству Ульяновых, породившему вождя мирового пролетариата Ленина. И тот на его примере должен был представлять насколько жесток и неуправляем русский бунт.
ГУБИТЕЛЬНЫЕ СЛУХИ
Изображение больного холерой в медицинских учебниках XIX века
Второй причиной холерных бунтов, вспыхивавших в разных местах России, можно назвать «темноту» русского народа. Простой люд подозревал власть во всех смертных грехах. И чем нелепей и страшней был слух о ней, тем ему он больше казался правдой. Например, бунты порождали слухи, что холерных больных закапывают в землю живыми. Они умирали в судорогах в скрюченных позах. А уже после смерти расправлялись. Люди видели, как мертвые, которых выносили из холерного барака, шевелят руками и ногами. А некоторые покойники, лежа в гробу, сбрасывали с себя саван. А самое главное покойники не были холодными, их температура была градусов сорок. И как тут не поверить, что людей закапывают живыми. Наверное, проводилось разъяснение, но народ верил тому, во что хотел верить. Любопытно, описывал репортер Влас Дорошевич борьбу с эпидемией холеры в Нижнем Новгороде в 1892 году, почти на рубеже ХХ века. В его очерке «Н.М.Баранов» есть такой эпизод: «Обычная картина. С пристани только что отвезли холерного, полчаса тому назад пившего «распотемши» сырую воду. А провожавший его товарищ, потный, усталый, наклонился, черпает картузом воду из реки. В двух шагах бак с кипяченой водой. Но он не идет: «Кака-така кипячена вода? Сырая скусней!». Через четверть часа его уж корежит».
ПОДСТРЕКАТЕЛИ
Иллюстрация из французского журнала. «Холера в России. Астрахань. 1892».
Зачастую слухи про врачей-вредителей и губительность карантинных мер распускали люди, движимые корыстными или иными личными мотивами. А поскольку эти слухи падали на благодатную почву необразованности народа, то они приводили к трагическим последствиям. Например, по одной из версий в Петербурге подстрекателями холерного бунта стали торговцы, которых разорял карантин.
Любопытно, что многие государственные деятели считали, что холера – болезнь не заразная, поэтому жестких ограничений по передвижению людей и контактах между ними не вводилось. Предприятия работали, учебные заведения функционировали. Складывается впечатление, что главный упор в профилактических мерах был сделан на правильное питание. Например, в середине XIX века было разработано для учащихся отдельное наставление «о предохранении себя от холерной эпидемии». В ней говорилось: «умеренность в пище и питье есть первое условие сохранения здоровья во всякое время, а в особенности во время холерной эпидемии». Ученикам было рекомендовано отказаться на время холеры от колбас, копченого мяса и рыбы, свежевыпеченного хлеба, кислого молока, сметаны, простокваши и творога. Вредными объявлялись сливы, огурцы, арбузы и дыни. А в воду ученикам рекомендовалось добавлять красное вино.
Так что в свете тогдашних взглядов на профилактику холеры, в 1831 году в Петербурге врачи, а с их подачи и представители власти рекомендовали людям отказаться от жирного и тяжелого для желудка, а также от фруктов. Люди, спасаясь от холеры переставали есть солености, копчености и фрукты. Безусловно это больно било по доходам трактирщиков и торговцев. Холодильников не было, колбасы портились, фрукты гнили. От того и родилась версия, что именно торговцы подстрекали народ громить больницы и бить врачей, поскольку те разоряли их своими противоэпидемиологическими мерами.
Но следует признать, что упор следовало делать не на питании, а на гигиене. Как ни удивительно, но во время холерных эпидемий в России в сравнении с представителями других профессий меньше всего умирало санитаров, хотя они контактировали с больными чаще других. Надо полагать, что санитары лучше знали правила гигиены и сильнее береглись, а потому и не заражались.
ЭПИЛОГ
Немалый вклад в создание противочумных сывороток внесли русские врачи, экспериментировавшие в «чумном» форте «Александр I» под Санкт-Петербургом. И они же одолели в 1910 году чуму в Харбине, хотя и заплатили за это своими жизнями. Из врачей умерли каждый второй, из медсестер – каждая третья.
Олег Логинов
Статьи по теме:
Экономический чудотворец Эрхард
