Сайт содержит материалы 18+
Share on vk
Share on facebook
Share on odnoklassniki
Share on twitter
Share on linkedin
Share on google
Share on telegram
Share on whatsapp
Share on email

220 ЛЕТ МВД РОССИИ ч. 10 «ВОССТАНОВЛЕНИЕ СРЕДНЕУРАЛЬСКОЙ МИЛИЦИИ» (RESTORATION OF THE SREDNEURALSKAYA POLICE)

Поделитесь записью
Share on vk
Share on facebook
Share on odnoklassniki
Share on twitter
Share on google
Share on linkedin
Share on whatsapp
Share on telegram
Share on email

220 ЛЕТ МВД РОССИИ

ЧАСТЬ 2

ИСТОРИЯ РОССИЙСКОЙ МИЛИЦИИ

ГЛАВА 4

ВОССТАНОВЛЕНИЕ СРЕДНЕУРАЛЬСКОЙ МИЛИЦИИ И ЕЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОСЛЕ РАЗГРОМА КОЛЧАКА

(RESTORATION OF THE SREDNEURALSKAYA POLICE)

Парад войск Сибирской армии. На кафедральной площади в Екатеринбурге. 1919

К концу 1918 года в восточных районах страны была ус­тановлена контрреволюционная диктатура адмирала Колча­ка. На захваченной его войсками территории красный террор сменился белым. Не известно, сколько народа поставили к стенке красногвардейцы, но о пребывании Колчака в Екатеринбургской губернии красноречиво свидетельствуют следующие цифры: белогвардейцы замучили и расстреляли свыше 25 тысяч человек и около 200 тысяч подвергли порке. Естественно, что ответными действиями большевиков стала организация в тылу врага движения сопротивления. Партия большевиков на­правила на Урал для организации партизанской борьбы 260 партийных работников. Среди руководителей подполья были В. Д. Тверитин, А. Я. Валек, С. И. Дерябина, М. О. Авейде, Ф. И. Голощекин, С. А. Кривая и другие.

25 июня Красная Армия начала решительное наступление, и к концу августа Урал был полностью освобожден от колча­ковцев. Восстановление Советской власти в Екатеринбургской гу­бернии проходило в сложной обстановке. Отступая, колча­ковцы вывезли в Сибирь все наиболее ценное оборудование предприятий, затопили рудники и шахты, взорвали мосты, уничтожили телефонные и телеграфные линии. Общие потери промышленности Урала по далеко не полным данным соста­вили свыше 539 млн. рублей золотом. Термин «разруха» очень точно характеризует состояние, в котором оказалась в то время Екатеринбургская губерния. Гражданская война, прокатившись своим огненным колесом по всем ее 9 уездам, оставила после себя разрушенную промышленность и подорванное сельское хозяйство. Оторванные от станков и земли люди, привыкали к оружию и сражениям. А потому многим начинало казаться более простым делом — отнимать, а не создавать. Грабежи, насилия и убийства стали на Урале обычным делом. В уездах действовали банды численностью по несколько сот человек, вооруженные не только винтовками и пулеметами. Множество детей оказались беспризорными. В этих условиях скорейшее воссоздание правоохранительных органов стало первоочередной необходимостью.

В Екатеринбурге милиция стала восстанавливаться на третий день после освобождения города — 17 июля 1919 года. К концу месяца формирование ее было закончено, о чем на­чальник городской милиции Ушаков доложил на заседании губернского ревкома. При городской милиции были созданы отделы: общий, паспортный, уголовный, регистрации граж­данского состояния. Из 200 человек, набранных для работы в милиции, 90 служили при белых.

Одновременно шел процесс создания милиции и в других городах: в Верхотурье она начала свою деятель­ность 16 июля, в Камышлове, Ирбите, Шадринске — в авгус­те, в Красноуфимске — 21 октября. К осени 1919 года мили­ция была создана во всех городах и уездах Среднего Урала. Но власти на местах зачастую не понимали ее действи­тельного назначения, в результате чего милиция часто выполняла несвойственные ей функции: регистрировала на­селение от 18 до 42 лет, лиц мужского пола и т.п. Ее основ­ная работа отодвигалась на задний план. Особенно много просчетов и ошибок было допущено при создании волостной милиции. Волисполкомы, волревкомы сами определяли зада­чи милиции, решали кадровые вопросы, устанавливали окла­ды, сами отстраняли неугодных милиционеров от работы, не извещая об этом их непосредственных начальников. Каждая деревня имела своих милиционеров, количество которых ко­лебалось от 5 до 60 человек. Милиционеры или нанимались волисполкомами, или избирались на общих собраниях жите­лей деревни. При такой системе формирования в милиции часто оказывались случайные люди, совершенно непригодные к службе в ней. К тому же волостная милиция была слабо вооружена. Так, в Покровской волос­ти Верхотурского уезда в милиции из оружия была лишь шашка, в Мосхиевской волости того же уезда на трех мили­ционеров имелась одна винтовка.

В октябре 1919 года начальником губернского управле­ния милиции был назначен Петр Григорьевич Савотин. Быв­ший закройщик-кожевенник на фабрике братьев Бахруши­ных в Москве и бывший унтер-офицер царской армии, он участвовал в Первой мировой вой­не, был дважды ранен, контужен, отравлен газами. Новому начальнику пришлось бороться не только с бандитизмом и преступностью, но и с тяжелым положением сотрудников. В одном из документов он писал: «В отношении обмундирования и вооружения Советской милиции дело находится в самом критическом положении. Милиция раздета и разута. Не имеет до полного штата 1835 винтовок». Из-за отсутствия теплого обмундирования, милиционерам зимой просто невозможно было нести постовую караульную службу. Но еще страшнее было отсутствие продуктов. Вот строки из рапорта начальника Камышловской уездно-городской милиции: «За декабрь текущего года продовольственный паек выдавался лишь по 22 фунта овсяной муки, на семьи же сотрудников всех категорий никакого пайка не выдавалось. Дети некоторых сотрудников нищенствуют по деревням». Ситуация усугублялась еще и отсутствием должного порядка. Петру Савотину пришлось насаждать его железной рукой. За умышленную несвоевременную выплату жалованья сотрудникам управления он отстранил от занимаемых должностей начальника хозяйственного отделения и казначея Екатеринбургской гормилиции и отдал их под суд.

Петр Савотин

Революция выдвинула на ведущие роли новых людей. Тот же Петр Савотин, окончивший лишь земскую школу и не имевший опыта работы в правоохранительных органах, успешно возглавлял милицию крупнейшей губернии в самые сложные годы гражданской войны. Полуграмотные, разутые, раздетые голодные милиционеры демонстрировали чудеса храбрости, отстаивая свои идеалы. Сохранившиеся документы полны примерами незаурядного мужества, проявлявшегося первыми уральскими милиционерами. Особенно при ликвидации банд дезертиров.

Хотя продолжающийся пожар гражданской войны полыхал далеко на Западе и на Востоке, в Екатеринбургской губернии то и дело давали о себе знать ее сполохи. Те, кто сражался в белой армии или просто не желал драться в красной, становились людьми вне закона. Многие из них вооружались и уходили в леса. Отныне их уделом становился разбойничий промысел.

Летом 1919 года и весной 1920 года в Екатеринбургской губернии были проведены недели добровольной явки дезертиров. Это принесло свои плоды. Только в марте 1920 года в Екатеринбургском уезде из лесов вышло и явилось с повинной более 300 человек. Но очень многие продолжали жить по волчьим законам, скрываясь от людей, чиня разбой и убийства мирного населения.

Вопрос о дезертирстве постоянно обсуждался в органах власти. То и дело он поднимался на заседаниях губкома, местных уездных комитетов РКП(б), исполкомов Советов и других ответственных органов. Но основные тяготы борьбы с этим явлением легли на плечи милиционеров.

Афанасий Мугайский


Особенно сложная ситуация сложилась в Алапаевском уезде. Здесь летом 1920 года активно действовали две банды дезертиров. Одна под руководством прапорщика Василия Толмачева базировалась недалеко от деревни Береснево за рекой Тагил. Другая банда под руководством колчаковца Афанасия Мугайского облюбовала берега реки Вязовки. Особенностью обоих формирований являлось то, что идейным вдохновителем их деятельности являлся один и тот же человек – белогвардейский офицер капитан Тюнин. Возможно, поэтому скрывающиеся в глухих лесах дезертиры не просто пытались выжить, а активно вели классовую борьбу с новой властью. Так, 2 апреля они недалеко от деревни Камельской убили 3-х милиционеров и 3-х красноармейцев, а 26 апреля на том же месте убили сельского коммуниста Михаила Клементьева.

Супруги Рудаковы

На поимку бандитов было брошено несколько отрядов милиции. Дезертирам пришлось отступать дальше в леса. Переправившись через реку Тагил они отошли вверх по течению до Мысовского болота. Но, отступая, продолжали жестоко огрызаться. 24 июня 1920 года в бандитскую засаду попал начальник милиции 3-го района Евгений Рудаков, возвращавшийся из Алапаевска вместе с женой. Расправа над ними была зверской. Евгению Ивановичу нанесли 14 сабельных и штыковых ран, а его беременной жене – 17.

Однако возмездие не заставило себя ждать. Вскоре поступила информация, что несколько дезертиров скрываются в деревне Лобачева. Для их захвата выехал отряд из семи человек под командованием Петра Деньгина. Но по дороге их остановил крестьян, сообщивший, что дезертиры есть и в деревне Каменке. Деньгин приказал отряду двигаться в Лобачева, а сам с красноармейцем Простолуповым отправился в Каменку.

Но едва они приблизились к деревне, как наткнулись на незнакомого всадника. Тот попытался скрыться, дал шпоры коню и помчался в сторону леса. Однако высшая справедливость, наверное, все же есть на этом свете. Конь споткнулся, всадник вылетел из седла и кубарем покатился по земле. Подоспевшие Деньгин и Простолупов схватили его. Задержанным оказался Афанасий Мугайский, облаченный в плащ убитого им Евгения Рудакова. Главарь банды боролся за жизнь до последнего, едва он пришел в себя после падения с лошади, как предпринял еще одну попытку бегства. На сей раз она закончилась для него еще менее удачно. Беглеца настигла пуля.

Не удалось скрыться и другим алапаевским бандитам. Зажатые со всех сторон милиционерами и красноармейцами они некоторое время безуспешно метались по лесной чаще, а потом, пав духом, бросали оружие и сдавались. Вскоре 113 из них предстали перед Екатеринбургским военным трибуналом. Судьи учли классовую неграмотность большинства дезертиров, приведшую их в стан врагов советской власти, а потому сочли, что они могут еще исправиться. Недостойными жить в светлом будущем были признаны только 9 бандитов, обагривших свои руки кровью, и их сообщница – настоятельница монастыря Евгения Чигина. Второго сентября они были расстреляны.

Такая же казнь постигла, задержанных вскоре, еще пятерых человек из банды Мугайского, причастных к убийству Рудаковых.

Однако несколько мелких банд дезертиров продолжали действовать в губернии. Борьба с ними была жестокой. И зарождающая советская милиция несла свои первые потери. При задержании бандитов погибли А.Малофеев, Ф.Куртавин, Г.Лузгин, М.Сарапулов, С.Чердынцев, А.Яшков и другие сотрудники милиции.

Советская власть наряду с созданием новой организации – рабоче-крестьянской милиции позаботилась и о восстановлении старой структуры – бюро уголовного розыска. Правда, от прежнего бюро осталось лишь название. Старых сотрудников разметало вихрем революции, а новым пришлось начинать свою деятельность с чистого листа. Почти все документы и материалы о криминальном мире Екатеринбурга были уничтожены. В декабре 1919г. на должность начальника уголовного розыска назначили Я.С.Уральского, юриста по образованию, который произвел существенную реорганизацию бюро. Теперь оно стало называться губернским уголовным розыском и вошло в состав губернской милиции.

Надо отдать должное новому руководству уголовного розыска. Довольно быстро оно сумело организовать работу своего подразделения. В конце 1920 года в губрозыске появилось справочно-регистрационное отделение, сумевшее с огромным трудом восстановить учеты судимых лиц за последние 13 лет, что позволило взять под контроль старых рецидивистов. Также при губрозыске было создано секретно-оперативное отделение, которое очень быстро проявило себя с наилучшей стороны.

Так, этим отделением была ликвидирована банда, промышлявшая кражами со взломом из складов и магазинов Екатеринбурга. На протяжении четырех месяцев она держала в напряжении весь город, оставаясь неуловимой. Но сотрудникам уголовного розыска удалось оперативным путем выйти на ее след. Была получена информация, что на окраине города на кордоне у лесника скрываются какие-то люди, которые частенько привозят к нему подводы с мешками и различными товарами. На задержание отправился вооруженный отряд милиции. Скрытно окружили логово бандитов в лесу, но те были начеку и встретили милиционеров огнем. Завязалась ожесточенная перестрелка. Под покровом ночи двум бандитам все же удалось прорваться и скрыться в чащобе, но остальные были задержаны. В том числе и некий мужчина, предъявивший документы на имя Ильи Лебзина. Однако спрятаться за чужим именем ему не удалось. Оперативники уголовного розыска установили, что в действительности зовут его Александр Зыков. В мае 1920 года он бежал из исправдома, где отбывал пятилетнее заключение, после чего стал одним из руководителей банды.

В результате успешно проведенной операции удалось вернуть потерпевшим украденные у них товары на сумму более 50 млн. рублей и поставить точку на деятельности дерзкой банды. В ходе следствия стало известно, что ее главарями планировался налет на базу, расположенную на Тарасовской улице. Двух караульных, охранявших эту базу, предполагалось убить.

С ликвидацией банды Зыкова криминогенная ситуация в городе улучшилась, но магазины по-прежнему оставались лакомным куском для злоумышленников. Кражи со взломом из торговых точек превратились в головную боль милиции. В связи с этим сотрудники секретно-оперативного отделения угрозыска подготовили и провели «неделю тайного осмотра подозрительных домов и притонов». В результате было задержано 37 воров-рецидивистов, раскрыто 17 совершенных ими преступлений, возвращено потерпевшим товаров на сумму около 25 млн. рублей.

Большой вклад в успешную работу службы уголовного розыска того времени внесли Яков Прокофьев, возглавлявший губрозыск в 1920 года, Федор Заразилов, Федор Худышкин, Александр Кандазали, прозванный «грозой преступного мира» и другие. Работать в уголовном розыске никогда не было просто, но тем, первопроходцам, думается, приходилось особенно сложно. Однако, не взирая на все трудности: недостаток людей, техники и опыта, не говоря уже о сложных бытовых условиях, первые сыщики молодой Советской Республики работали совсем неплохо.

В одной из докладных записок начальник Екатеринбургского губрозыска Прокофьев отмечал, что за 10 месяцев 1921 года из 9 тысяч преступлений сотрудниками екатеринбургской губмилиции раскрыто около 5,5 тысяч. Даже по нынешним временам раскрываемость свыше 50% выглядит неплохо. А бороться в те годы сыщикам приходилось далеко не с самыми простыми преступлениями. Так ими были задержаны пять мужчин, убившие и ограбившие трех женщин в селе Арамиль. Арестован некий Роман Лялькин, застреливший из револьвера «Наган» трех мужчин. В справке Прокофьева указывается любопытный мотив этого преступления: «По некоторым предположениям убийство совершено на романтической подкладке». Там же им приводится интересный факт, характеризующий то, как профессиональная преступность, используя сложную обстановку в стране рекрутировала себе новобранцев среди несовершеннолетних:

«От граждан 4-го района стали поступать заявления о кражах. Устроенной облавой задержано 16 малолетних, из них многие находили пристанище у известной воровки-рецидивистки Попель Олии Николаевны по кличке Попелиха, 60 лет отроду. Попадавших к ней малолетних она обучала всем приемам воровства, она же возила их на кражи и сбывала краденное. Всего было совершено до 30 краж со взломом».

Приходилось губрозыску выполнять и определенные функции службы собственной безопасности. Так, при расследовании ограбления двух граждан, у которых было похищено 3 млн. рублей, сыщики установили, что преступление совершили 4 сотрудника взвода конного резерва Екатеринбургской губмилиции во главе с командиром взвода.

Если с высоты сегодняшних лет представить — какой бы могла стать милиция после революции, создавайся она не на пепелище прежней полиции, а в результате синтеза опыта старых кадров и энтузиазма новых, то думается, что этой организации были бы по плечу любые самые сложные задачи. Однако история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.

В эпоху становления советской милиции одной из главных ее проблем являлась нехватка кадров. Например, в уголовном розыске некомплект составлял более 50%, а в некоторых его подразделениях превышал 80%. Не намного лучше обстояли дела с комплектованием и в других службах. Пока мужчины сражались на фронтах гражданской войны, на защиту правопорядка в городах и селах стали заступать женщины. В 1919г. в Екатеринбурге начался набор на работу в милицию женщин. Первыми подали заявления 25 активисток из женодела при губисполкоме.

Первые женщины-милиционеры. Петроград. 1919

Женщины работали в милиции не только делопроизводителями. Наравне с мужчинами они несли постовую службу в фабрично-заводских районах, занимались охраной детских приютов и мест лишения свободы. Но особенно важную роль сыграли женщины-милиционеры в борьбе с детской беспризорностью. Они отыскивали детей, устраивали их в детские сады и приюты, собирали средства для помощи им. В июле 1920 года в детских садах, приютах, яслях содержалось 10 тыс. детей, в августе было открыто еще 17 детсадов и 19 площадок. Женщины прилагали все силы, чтобы спасти де­тей от тифа и других заразных болезней.

В 1920 году работа по совершенствованию губернского аппарата милиции продолжалась. B этот период был создан губернский подотдел железнодорожной милиции (позднее реорганизованный в линуправ), в каждом уезде организуют­ся отделения промышленной милиции, на которую в то время возлагалась специальная задача — охрана экономического достояния Республики. Начальником промышленной милиции Екатеринбургской губернии был назначен Коновалов. Его сотрудники охраняли предприятия, мельницы, ссыпные пункты, продсклады и другие важные объекты.

Создание промышленной милиции было очень своевременной мерой, поскольку на многих предприятиях процветало воровство. Так, на некоторых уральских приисках похищалось порядка 60-80% добываемой платины. Проходя через цепочку посредников похищенный драгоценный металл уходил за границу. В начале 1923 года за хищения платины на Исовских приисках было арестовано 200 человек из числа администрации и служащих. Кроме того была проведена чистка рядов горной охраны, замена инструкторов и мобилизация на должности контролеров коммунистов. Только после этого на платиновых приисках был налажен порядок.

Борьба с пьянством, 1920 год

Новая власть наряду с борьбой с бандитизмом и контрреволюционным подпольем, считала очень важной задачей борьбу с пьянством. 18 августа 1919 года РВК в письме волревкомам и волисполкомам определил меры административного воздействия лицам, замеченным в пьянстве: на первый раз их следовало подвергать штрафу в размере 25 рублей, на второй – штрафу в размере 100 рублей или исправительным 3-4-дневным работам, на третий – привлекать к судебной ответственности. Милиция подошла к борьбе с самогоноварением и пьянством со всей ответственностью. Только за ноябрь 1919 года на Невьянском заводе было конфисковано 130 самогонных аппаратов. Однако самогоноварение продолжало развиваться бурными темпами, особенно оно разрослось в период НЭПа. Перегон хлеба на самогон приносил прибыль в несколько раз большую, нежели продажа его государству или на рынке. Сложившаяся ситуация с самогоноварением наносила огромный вред экономике государства, негативно влияло на криминогенную ситуацию – повальное пьянство приводило к многочисленным преступлениям. Борьба с этим злом стала для милиции одной из первоочередных задач. Только в 1924г. в Уральской области было изъято у населения 15563 самогонных аппарата и свыше 18 тысяч ведер «огненной воды».

Но конечно основной деятельностью органов правопорядка оставалась борьба с бандитами, шайками воров и мошенников, которых немало развелось после революции. И надо сказать, что в годы гражданской войны полуголодные, полураздетые уральские милиционеры достойно выполнили свой долг. Разгул преступности им удалось подавить.

Отгремели пушки на фронтах гражданской войны. Жизнь начала входить в мирное русло. Народ, разрушив до основания старый государственный строй России, начал строить свой – социалистический. Новая милиция тоже начала создаваться, можно сказать, с ноля, на пепелище старой полицейской структуры. Прежние стражи порядка, отдавшие много лет своему делу, оказались «социально вредными элементами». А те, кто пришел служить в рабоче-крестьянскую милицию подчас кроме «правильного» классового происхождения не имели ничего – ни опыта, ни образования. Так, в 1921 году численность екатеринбургской милиции составляла 3185 человек, из них не было ни одного, имеющего высшее образование, а средним обладали только 129 сотрудников, остальные имели низшее или домашнее образование. Лишь 528 человек прослужили к тому времени в милиции более года. Повсеместно в органах внутренних дел имелся некомплект. Работа защитников правопорядка была опасной и низкооплачиваемой, а потому не очень привлекательной для людей. Милиционеры получали 22,5 фунта муки в месяц, при этом покупать продукты на рынке не имели возможности, поскольку месячного жалования в размере 50-ти тыс. рублей хватало только на фунт хлеба по рыночным ценам (для сравнения: четверть молока стоила на рынке 125 тыс. рублей, пуд муки 20 тыс. рублей). И все же те, кто трудились в те годы в милиции думали не столько о материальных благах, а о нашем с вами светлом будущем, а потому работали не жалея сил и жизни.

В 1921 году Екатеринбургский, Каменский, Красноуфимский и Шадринский уезды пострадали от неурожая. Начался голод. Ситуацию решили использовать с выгодой для себя различные криминальные элементы. Тут и там стали появляться бандитские шайки, которые совершали налеты на ссыпные пункты, железнодорожные составы и крестьян. Особенно бесчинствовала банда под руководством Степана Дремина в Красноуфимском районе. Так, 28 января 1922 года она в полночь на 100 подводах совершила нападение на раймилицию и ссыпной пункт, где захватила 1500 пудов пшеницы. Другая банда в количестве 17 человек бесчинствовала в районе Березовского завода. Злоумышленники имели подложные документы и действовали под видом заградительных отрядов, останавливая крестьянские подводы и отбирая у селян продукты. Сотрудники Губугро при задержании этой шайки, изъяли у ее членов товаров на сумму около 14 млн. рублей.

При ликвидации этих и других банд в тот период погибло несколько сотрудников милиции, однако порядок удалось навести, было налажено снабжение населения хлебом.

Проверка документов в ночлежке

В августе 1921 года, согласно приказа № 119-с Главмилиции Республики, на Среднем Урале началась реорганизация органов внутренних дел. 3 сентября 1921 года из уездно-городской милиции выделилась городская милиция Екатеринбурга. В мае 1922 создано Екатеринбургское губернское Управление Угрозыска, начальником которого назначили Владимира Пословского. В ходе реорганизации была произведена «чистка» рядов милиции. Состав обновился на 20-25%. В соответствии с решениями 11 съезда РКП (б) органы милиции перевели на местный бюджет, их численность сократили. Был разработан порядок премирования сотрудников, на эти цели передавалось 50% от суммы наложенных ими штрафов.

3 ноября 1923 года ЦИК СССР принял постановление об образовании Уральской области, в состав которой вошли Екатеринбургская, Пермская, Челябинская и Тюменская губернии. По сути дела это территориально-административное образование стало прообразом нынешнего Уральского федерального округа. Столицей Уральской области и одновременно центром Екатеринбургского округа стал Екатеринбург, переименованный 14 октября 1924 года в Свердловск

В результате реорганизации губернская милиция прекратила свое существование, а вместо нее появился подотдел милиции при административном отделе Уральского облисполкома. Первым начальником окружной милиции стал Петр Федорович Тестов.

В то время комплектование милиции производилось по классовому принципу. Главным критерием отбора кандидатов была принадлежность их к классу рабочих и крестьян. В меньшей степени внимание обращалось на образование. В результате почти 90% личного состава органов внутренних дел имели лишь низшее образование. Однако недостаток образования и опыта милиционеры с лихвой компенсировали самоотверженным отношением к делу и искренним желанием уничтожить преступность во имя построения светлого будущего. На огромной территории Уральской области, раскинувшейся по всему Уралу и Западной Сибири от Прикаспийской низменности до Северного ледовитого океана, трудилось лишь несколько тысяч милиционеров. Например, в 1925 году в Свердловском округе их было всего 526. И действовали они вполне успешно. Уже в 1927 году в Уральской области раскрывалось 73% краж, 63% грабежей и 66% убийств. Показатели вполне сопоставимые с нынешними, хотя численность милиции за это время выросла в десятки раз.

И надо сказать, что преступления, с которым приходилось сталкиваться милиционерам в 1920-х годах, отнюдь нельзя отнести к разряду простых. Достаточно вспомнить ликвидацию банды Ренке-Кислицина в 1924 году.

Организаторам этой преступной группы нечего было терять в жизни. Все они были ранее судимы, знали, что находятся в розыске и не собирались начинать честную жизнь. Павел Ренке, недавно бежал из Тагильского исправдома, где отбывал наказание за убийство, а Николая Кислицина еще в 1922 году заочно приговорили к расстрелу. Сейчас появилось модное слово «отморозки», но оно вполне верно характеризует и тех людей, которые примкнули к ним. Не случайно первое же преступление, совершенное их бандой было чрезвычайно кровавым и жестоким.

В ночь с 10 на 11 ноября 1924 года в Невьянске к дому, где проживала семья Кондюриных, на подводе приехали несколько мужчин. Глава семейства Кондюриных считался зажиточным человеком и держал собственную лавку. Вот и сейчас дома его не оказалось, поскольку он торговал в лавке. Гости попросили его 13-летнюю дочь сбегать за папой и предупредить об их визите. Едва девочка выскочила за ворота, как они набросились на обитателей дома. 9 человек, включая четверых детей, младшему из которых исполнилось всего полтора года, были зверски зарезаны. После расправы преступники перегрузили содержимое их сундуков в свою подводу и хладнокровно принялись ожидать остальных Кондюриных.

Те немного задержались. Дело в том, что они никогда не оставляли товар в лавке на ночь, а отвозили его домой. Вот и на сей раз, прежде чем вернуться они сложили на подводу мануфактуру и другие товары. Видимо на это и рассчитывали преступники. И их расчет оказался верен. Когда отец, дочь и дед Кондюрины приехали домой бандиты убили и их, после чего, забрав все награбленное, отбыли в неизвестном направлении.

Едва в милицию поступило сообщение о преступлении, на место происшествия спешно прибыли начальник губернского уголовного розыска Заразилов, инспектор Спиценко и следователь прокуратуры Иовлев. Среди прочих вещдоков, обнаруженных в доме Кондюриных, они обнаружили и окурки папирос «Ада».

Между тем преступники вовсе не собирались «ложиться на дно» после совершения убийства в Невьянске и вскоре напомнили о себе вновь. 21 ноября поступило сообщение об убийстве неподалеку от Нижнего Тагила пятерыми неизвестными заведующего городской скотобойней Дмитрия Куликова, у которого было похищено 150 тысяч рублей казенных денег. Через семь дней из Туринского завода сообщили об убийстве и ограблении семьи священника Николая Васнецова.

Но и милиция не спала. Сопоставив все факты, сотрудники уголовного розыска пришли к выводу, что все указанные преступления – дело рук одной банды. А при опросе торговцев папиросами в Невьянске им удалось выяснить, что незадолго до убийства Кондюриных папиросы «Ада» покупал некий гражданин в телячьей куртке. Нашелся очевидец в Нижнем Тагиле, заприметивший как в кошевку заведующего скотобойней Куликова садился мужчина в такой же куртке. О приметах преступников были оповещены все сотрудники милиции. Кольцо вокруг банды начало сужаться.

1 декабря на работу к следователю Билимбаевского завода Аркадию Еловских прибежал его младший брат и сообщил, что у них дома остановились переночевать три коммерсанта, везущих товар в Екатеринбург. Еловских решил проверить, что это за люди и поспешил домой.

Во дворе он приметил 3 груженые подводы. Но что за поклажа находилась на них — было непонятно, так как она была тщательно покрыта рогожами и увязана. Аркадий вошел в дом и увидел трех незнакомых мужчин, сидевших за столом. Один из них – курчавый, горбоносый, видимо, оберегаясь от сырости, сквозившей из окна, набросил на плечи куртку. И эта куртка была телячьей! Стараясь ничем не выдавать своего волнения, Еловских вежливо поздоровался с гостями, поставил самовар и неспешно вышел в сени. Здесь быстро ощупал пальто двух других «коммерсантов». В одном из них обнаружил браунинг и переложил к себе в карман. Потом быстро написал записку начальнику местной милиции: «Тов. Белобородов. Прибудь сам и 3 чел. милиционеров. Сейчас же, для задержания трех бандитов, которые заехали и остановились у меня в квартире. Арк.Еловских 1.12.23» и велел младшему братишке доставить ее адресату.

Белобородов, получив записку тут же помчался к Еловских. Но пытаться задержать подозреваемых сходу не стал. Поступил тоньше. Оставил милиционеров во дворе, а сам отправился в дом. Здесь, словно добрый сосед, заглянувший на огонек, вежливо поздоровался со всеми и обратился к Аркадию:

— Ну как у тебя тут дела?

— Нормально. А у тебя? Все готово.

— Да, ребята на месте.

Преступники не вникли в смысл разговора и спокойно продолжали сидеть за столом. А Еловских и Белобородов неожиданно выхватили пистолеты и наставили на них. Тут же в дом ворвались и милиционеры, оставленные во дворе. Бандиты покорно подняли руки вверх.

Вскоре выяснилось, что в доме Еловских удалось задержать руководителей преступной группы Ренке и Кислицына, а также их подельника Тимофея Семенова, который ранее дважды находился под следствием за конокрадство и хищения.

На ночь задержанных поместили в арестантской комнате. Охранять их оставили Михаила Оборина и Ивана Медведева. Кислицин сумел уговорить милиционеров вывести его во двор по нужде, но, едва те открыли дверь, набросился на них. В завязавшейся схватке Семенов был ранен, а вот оба конвоира погибли от рук бандитов. Пришлось преступников ловить заново.

После побега из арестантской комнаты в Билимбае Ренке, Кислицин и Семенов разошлись в разные стороны и попытались скрыться по отдельности. Но не получилось. Через десять дней сотрудниками уголовного розыска был задержан в Кунгуре Семенов. Вторым попался Павел Ренке. Причем, рассказывают, что для его поимки оперативники угро применили нестандартный прием. Начальник нижнетагильского уголовного розыска Федор Заразилов решил сам выступить в качестве приманки. Получив информацию, что Ренке находится в Екатеринбурге и зная, что он изрядный ловелас, Заразилов переоделся в женское платье и отправился гулять по бульвару. Видимо начальник угро проявил незаурядное актерское мастерство, поскольку Ренке заглотил наживку и начал любезничать с приглянувшейся ему женщиной. Да только тут и выяснилось, что это мужчина, причем, мужчина с пистолетом. Однако преступник не собирался сдаваться, он тоже выхватил оружие. Началась перестрелка. К счастью на помощь Заразилову подоспел его товарищ Худышкин. Вдвоем они сумели обезоружить и скрутить бандита. Вскоре после этого был задержан и Кислицин.

Судебный процесс над бандитами проходил в бывшей Американской гостинице и вызвал большой ажиотаж. Многие хотели увидеть своими глазами пойманных бандитов, поэтому на улице возле здания, где проходил суд, скопилась изрядная толпа народа. Затесались в ней и оставшиеся на воле подельники преступников. Кислицин, понимая, что за совершенные злодеяния ему будет вынесен самый строгий приговор, еще раз попытался бежать. Он опять упросил конвоиров вывести его во двор по нужде, но едва оказался на улице бросился в толпу, рассчитывая, что из опасения задеть граждан, милиционеры стрелять не будут. Но сопровождавший его молодой сотрудник, вскинул винтовку и со всей силы закричал:

— Публика, ложись!

Видимо вид и голос его были настолько убедительны, что все попадали на мостовую и только Кислицин несся к стоявшей на углу пролетке. Но на сей раз скрыться ему было не суждено. Молодой конвоир нажал на спусковой крючок, и пуля настигла беглеца.

Подробнее в статье «Банда Ренке-Кислицина».

Сотрудники милиции всегда считались наиболее сознательной частью населения. Несмотря на скромность своих доходов, они регулярно производили отчисления из зарплаты в фонды помощи голодающим, инвалидам Гражданской войны и интервенции, участвовали в сборе средств на строительство самолетов и танков, открывали в деревнях избы-читальни и снабжали их книгами.

Такая деятельность существенно повышала авторитет милиции. Люди видели, что она старается помогать им, а потому постарались помочь и ей. В 1928 году впервые в нашей стране, в Нижнем Тагиле появились ячейки Осодмила (Общество содействия милиции), прообраз будущих добровольных народных дружин. А уже через год число добровольных помощников милиции насчитывало в Уральской области более 8 тысяч рабочих и служащих. Осодмил оказывал большую помощь в поддержании порядка на улицах городов и поселков. В некоторых районах более половины лиц, задержанных за хулиганство, приходилось на его долю.

Причем, в Осодмил люди вступали не отбывать повинность, а чтобы реально противодействовать преступности. Поэтому и работали на совесть, выполняя подчас вполне профессионально следственные действия. Так было, например, при раскрытии известного убийства Павлика Морозова.

Революция нередко делает близких людей врагами. Брат идет воевать против брата, сын – против отца. 12-летний организатор герасимовской пионерской организации Павлик Морозов вступил в конфликт со своей семьей. Как писал позже о нем герасимовский избач Ельшин, Павел «всячески старался раскрыть кулацкие проделки и других, собирающихся пойти против мероприятий Советской власти». А этими самыми «другими» оказались его ближайшие родственники. Коса нашла на камень. Родня не пожалела «борца за правду» и организовала убийство Павлика и его девятилетнего братишки Феди.

За раскрытие преступления активно взялся осодмилец Иван Потупчик. Взяв в подмогу батрака Прохора Варыгина и двух сельских исполнителей, он отправился к дому деда Морозова. Вначале непосредственные убийцы: дед погибших ребят Сергей Морозов и их дядя Данилка Морохов отрицали свою вину в преступлении. Однако на втором допросе Данилка признался, что убил Пашу и Федю, но, выгораживая деда, соучастником назвал ни в чем ни повинного батрака Ефрема Шатракова. И все же Потупчик сумел установить истину. Осодмилец умело провел допросы и очные ставки, установил алиби Шатракова. К приезду сотрудников ОГПУ у него уже имелся довольно полный материал предварительного следствия.

Подробнее в посте «Убийство Павлика Морозова»

Участвовали осодмильцы и в раскрытии других тяжких преступлений, хотя и менее известных. Представить масштабы их деятельности можно на следующем примере. В 1929 году в Тагильском округе действовало 84 ячейки общества содействия милиции, которые объединяли 1246 человек. За год помощниками милиции было выявлено 67 шинкарей, изъято 27 стволов огнестрельного оружия, раскрыто 102 кражи и два убийства. Причем действия осодмильцев существенно отличались от памятных многим обходов улиц дружинников с красными повязками. Так, для раскрытия одного из преступлений им пришлось буквально внедриться в секту «лучинковцев».

Такая секта появилась под Тагилом еще в 1914 году. Отчаявшиеся в жизни люди добровольно отгородили себя от мира, ушли жить в леса и в штыки воспринимали все мирские и государственные устои. Они не признавали не только электричества, но и керосиновых ламп, пользовались исключительно богом данной лучиной. Оттого и получили свое название.

Считая обучение грамоте, службу в армии и работу на государственных предприятиях – делом Антихриста, «лучинковцы» все сильнее деградировали. Вскоре на лидирующие позиции в секте выдвинулись фанатики, предавшие религиозным обрядам оттенок изуверства. Вступавший в секту обязан был забыть и родителей, и свое прошлое. Отцом для него становился бог, матерью – «сыра земля». Заболевшего запрещалось лечить. Считалось, что душа занедужившего потребна господу. А потому «лучинковцы» всячески старались помочь больному распрощаться с душой и переселиться в мир иной. Тела умерших закапывали в лесу и уничтожали всяческие признаки захоронения.

Когда в милицию поступило заявление о пропаже Нины Алексеенко, которую предположительно ее мать увезла в секту «лучинковцев», сотрудники угро обратились за помощью к осодмильцам. Те, одевшись победнее, обошли все скиты под Тагилом и завязали контакты с «лучинковцами». Благодаря этому удалось установить структуру секты и выяснить, что ею руководит некая Васса Дмитриевна. Ее задержали. Как ни выкручивалась Васса Дмитриевна, но сотрудникам милиции все же удалось выяснить — в каком ските находится Нина. Увы, когда они прибыли на место, девушки уже не было в живых. Сектанты во время ледохода купали ее, больную гриппом, в реке, оставляли на ветру и в конце-концов умертвили.

Движение по содействию милиции бурно прогрессировало. Прошло всего несколько лет со дня появления первых ячеек осодмила, как они уже были созданы практически повсеместно и активно работали. В 1932г. таких ячеек в Уральской области насчитывалось — 1938 и они объединяли почти 19 тысяч человек. Причем, добровольную помощь милиции оказывала преимущественно молодежь. 34,5% осодмильцев не было еще и 20 лет, а 45% было в возрасте от 20 до 30 лет. Их активность делала работу помощников милиции весьма эффективной. Только за шесть месяцев 1932 года осодмильцами было раскрыто 22 убийства, 38 краж, обнаружено 349 стволов огнестрельного оружия.

В 1930-е годы на Урале началось грандиозное промышленное строительство. В Свердловске воздвигались «Уралмаш» и «Уралобувь» — будущие лидеры тяжелой и легкой промышленностей. В области строились Нижне-Тагильский металлургический завод, Сухоложский цементный завод и ряд других предприятий.

Можно сказать, что в этот период наряду с крупномасштабным промышленным строительством началось создание высокопрофессиональной милиции. Новые условия требовали от сотрудников органов внутренних дел, не только умения, как говорится, «шашкой махать», но и использовать достижения криминалистики, владеть законодательными документами. Поэтому в первую очередь были приняты меры к повышению образовательного уровня сотрудников милиции.

В 1926 году в Свердловске появилась школа милиции для подготовки среднего начальствующего состава. В 1934г. приказом народного комиссариата был введен техминимум для всех сотрудников органов внутренних дел. Люди понимали, что для успешной борьбы с преступностью надо учиться. И учились, несмотря на сложнейшие материально-бытовые условия. Милицейские семьи проживали в бараках, несемейные сотрудники – в казармах. Заработная плата оставалась низкой, продукты распределялись по карточкам. Впрочем, бытовые вопросы тоже постепенно начали решаться. Для обеспечения продуктами питания сотрудников свердловской милиции были созданы несколько подсобных хозяйств. В апреле 1934 году в Свердловске была открыта поликлиника для сотрудников правоохранительных органов и членов их семей. В июне того же года была несколько увеличена зарплата милиционерам.

Конечно, преобразования коснулись не только кадровой работы и материально-бытового обеспечения органов внутренних дел. Все же их задача во все времена оставалась одной и той же – борьба с преступностью. В структуре милиции появились паспортные столы и подразделения Государственной автомобильной инспекции.

В соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 27.12.32г. на территории СССР была установлена единая паспортная система, которая фактически действует и по сей день. Она способствовала созданию условий, способствующих профилактике преступлений, усилению контроля за лицами, склонными к противоправным действиям.

«Соблюдайте правила уличного движения». (1953)

Большой размах в середине 1930-х годов получила организация безопасности дорожного движения. Автомобильный парк существенно вырос и аварийность на улицах городов начала приобретать угрожающий характер. Зачастую причиной аварий становились пьянство и лихачество водителей, безответственное отношение руководителей хозяйств к эксплуатации и ремонту автотранспорта. За улучшение ситуации на дорогах активно взялась Государственная автомобильная инспекция, созданная согласно Постановления СНК СССР от 3 марта 1936 года В ГАИ Свердловской области были созданы: автоотдел, психо-техническая лаборатория, автоинспекция, квалификационная комиссия. Под контроль взято 3963 грузовые и 1031 легковая автомашины. С нарушением правил дорожного движения началась серьезная борьба. За допущенные аварии к ответственности привлекались как водители, так и руководители автохозяйств. После трехкратного нарушения правил дорожного движения, вне зависимости от характера нарушения, водители лишались прав. Эти решения оформлялись через квалификационные комиссии Дортранспорта.

Хотя число автомобилей в Уральской области быстро росло, но в милиции машин было немного. В окружных, городских и районных управлениях было всего 5 автомашин, да еще 2 мотоцикла и 34 велосипеда. В этих условиях мобильность органам внутренних дел во многом обеспечивала конная милиция. Так, например, в Свердловске взвод кавалерийского дивизиона ежедневно занимался патрулированием улиц.

В настоящее время конная милиция стала экзотикой и имеется, пожалуй, только в Москве, но и сейчас и тогда она производила весьма эффектное впечатление.


Уральский писатель Б.Рябинин, вспоминая о выступлении милиционеров-конников в летних лагерях под Елизаветом в 1936 году, описывал это так:

«Что меня поразило и восхитило больше всего на празднике, так это лошади. Отличная выучка! Многие из виденных мною тогда товарищей из свердловской милиции смело могли выходить на скаковое поле или скаковую дорожку и демонстрировать искусство верховой езды. Помню, командир отделения Дроздов на кобылице Гордая такую сделал «свечу», что у всех дух захватило. Лошадь стояла почти вертикально. А Дроздов снова и снова командовал ей: «Гоп але!», «Гоп але!» И она безотказно выполняла его приказания. Очень трудный прием — «клавиши» — лошади тоже проделывали безошибочно. Они взмывали в воздух, беря высокий барьер из жердей. И как красив был конный строй, выезд тачанок!»

В 1933 году в Свердловске появилась окружная школа-питомник служебно-розыскных собак, которая вскоре обеспечивала своими питомцами не только соседние области, но еще и Узбекистан, Туркмению и ряд областей РСФСР.

Не обошла стороной свердловскую милицию и волна репрессий, прокатившихся по правоохранительным органам. В 1938 году врагами народа объявлялись даже те начальники Управлений рабоче-крестьянской милиции, где существовал некомплект личного состава, задерживалась выдача и замена обмундирования. Репрессиям подверглись и два руководителя областной милиции. 22 января 1939 года был арестован руководитель органов внутренних Свердловской области Михаил Викторов-Новоселов. А вскоре та же участь постигла его предшественника на этом посту – комиссара Госбезопасности 3-го ранга Дмитрия Дмитриева. И спустя всего месяц после ареста – 7 марта 1939 года Дмитриев, работавший в органах Госбезопасности с 1922г., осужден к высшей мере наказания. С Викторовым-Новоселовым суд обошелся мягче. По ст. 58-1 (а) УК РСФСР он был приговорен к 15 годам лишения свободы.

Олег Логинов

Предыдущая частьСледующая часть

Оставьте отзыв