ИСТОРИЯ ДНЯ
По версии Олега Логинова.
19 сентября
УБИЙСТВО АНДРЕЯ ВЕНГЕРСКОГО
(THE MURDER OF ANDREI OF HUNGARY)
Андрей Венгерский — принц из венгерской линии Анжу-Сицилийского дома, первый муж неаполитанской королевы Джованны I. Его насильственная смерть стала прологом многочисленных династических неурядиц, сотрясавших Неаполитанское королевство в XIV—XV веках.
Царствовавший в Неаполе король Роберт, третий сын Карла II Неаполитанского, пережил единственного сына, от которого остались только дочери. В связи с этим Роберт принял решение о браке своей старшей внучки и наследницы Джованны с одним из представителей старшей, венгерской линии династии. Помолвка Андрея и Джованны состоялась в 1334 году, Андрею был пожалован титул герцога Калабрийского, традиционный для наследника неаполитанского престола.
Король Роберт скончался в январе 1343 года, ему наследовала Джованна I. По завещанию деда Джованна должна была выйти замуж за Андрея, после чего молодые супруги должны были быть одновременно коронованы и совместно править Неаполем. Вскоре после смерти Роберта Джованна и Андрей поженились. Однако взаимоотношения между супругами не сложились. Джованна открыто презирала супруга, считая его диким и необразованным. И при этом имела несколько фаворитов. Среди них главными считаются ее кузены — Людовик Тарентский и Карл Дураццо, принадлежавшие к младшим ветвям Анжу-Сицилийского дома. И возможно, они подговаривали кузину отправить мужа на тот свет.
Джованна I
У Александра Дюма, описавшего гибель Андрея Венгерского в книге «История знаменитых преступлений», там фигурирует такая сцена:
«На другой день молодая королева Неаполитанская, более прекрасная и сияющая, чем когда бы то ни было, непринужденно и изящно уселась у окна, за которым открывался волшебный вид на залив, и принялась ткать своими белыми руками белую с золотом ленту».
В этот момент в ее покои зашел Андрей.
«Андрей, казалось, не заметил взгляда, полного ненависти и ужаса, который невольно устремила на него королева, и, придав холодному правильному лицу выражение самой явной нежности, на какую только он был способен в этих обстоятельствах, спросил:
– Зачем вы мастерите эту ленту, моя любимая и верная супруга?
– Чтобы повесить вас, ваше высочество! – улыбаясь в свой черед, отвечала королева.
Андрей пожал плечами, расслышав в этой неслыханной дерзкой угрозе лишь грубую шутку».
Перспектива совместного правления Андрея и Джованны I вызвала споры среди неаполитанской знати: одни считали необходимым короновать только Джованну, Андрей остался бы в этом случае только мужем правящей королевы, другие требовали коронации обоих супругов с тем, чтобы они правили совместно. В августе 1344 года с согласия папы Климента VI, номинального сюзерена Неаполя, Джованна I была коронована одна, без супруга.
Андрей написал своей матери, вдовствующей венгерской королеве Елизавете, что, опасаясь за свою свободу и жизнь, он будет вынужден бежать из Неаполя. Елизавета немедленно прибыла в Неаполь и, используя значительные средства, сумела укрепить партию сторонников ее сына. Под влиянием Елизаветы изменил свое решение папа Климент VI, согласившийся признать за Андреем королевские титул и власть. Покидая Неаполь, Елизавета подарила Андрею кольцо, обладатель которого, как считалось, не может погибнуть от холодного оружия или яда.
Узнав о решении Климента VI о предстоящей коронации Андрея, сторонники Джованны решили устранить будущего короля.
УБИЙСТВО АНДРЕЯ
Картина Карла Брюлова. «Убийство Андрея, герцога Калабрии».
В замке Аверса в ночь на 19 сентября 1345 года Андрей был убит. Когда он вышел вышел из супружеской спальни, то был внезапно атакован заговорщиками. Слуга-изменник запер дверь за Андреем, лишив последнего возможности скрыться в комнате. Безоружный Андрей защищался и все время звал на помощь, в то время как его жена все это время находилась в кровати за закрытой дверью и слышала звуки борьбы и крики.
Потерявшая голову Джованна бросилась к Бертрану д’Артуа.
Александр Дюма рассказывая об этом в книге «История знаменитых преступлений», приводит описание происшествия хроникером Доменико Гравина:
«Едва показался принц, заговорщики набросились на него все разом, чтобы задушить голыми руками, – ведь он не мог погибнуть ни от стали, ни от яда благодаря кольцу, которое дала ему его несчастная мать. Но Андрей был силен и проворен; видя бесчестную измену, он стал защищаться с нечеловеческой силой; испуская страшные вопли, он вырывался из рук убийц; лицо его кровоточило, из головы были выдраны клочья белокурых волос. Несчастный юноша попытался вернуться к себе в опочивальню, чтобы взять оружие и дать мужественный отпор убийцам, но нотариус Никколо ди Мелаццо подбежал к двери, просунул свой кинжал наподобие засова в скобы замка и помешал ему войти. Принц, по-прежнему крича и призывая себе на помощь своих верных слуг, вернулся в залу, но все двери были заперты, и никто не спешил ему на подмогу; королева молчала, нисколько не заботясь о том, что ее мужа убивают.
Между тем кормилица Изольда, до которой донеслись вопли ее любимого питомца и господина, вскочила с постели и, подбежав к окну, огласила дом душераздирающими криками. Хотя место было безлюдное и так удалено от центра города, что некому было прибежать на шум, все же предатели, испуганные криком, который она подняла, уже готовы были выпустить свою жертву, но тут Бертран д’Артуа, чувствуя за собой бóльшую вину, чем остальные, и одержимый сатанинской яростью, изо всех сил обхватил принца и после отчаянной борьбы повалил на землю, а потом выволок его за волосы на балкон, выходивший в сад, и, придавив ему грудь коленом, вскричал, обращаясь к остальным:
– Ко мне, бароны! У меня есть чем его удавить!
И он накинул ему на шею бело-золотую ленту; несчастный между тем отбивался изо всех сил, но Бертран проворно завязал узел, а другие, перекинув тело через парапет балкона, оставили его так болтаться между небом и землей, пока он не задохнулся насмерть. Граф Терлицци в ужасе отвел глаза от зрелища этой страшной агонии, и Роберт Кабанский повелительно крикнул ему:
– Что вы мешкаете, кузен? Веревка достаточно длинна, и каждый из нас может за нее подержаться: нам нужны не свидетели, а сообщники.
Едва затихли последние содрогания умирающего, труп его был сброшен с высоты трех этажей, двери в залу отворены, и убийцы разошлись как ни в чем не бывало».
СЛЕДСТВИЯ И КАЗНИ
Убийство Андрея Венгерского вызвало восстание в Неаполе. Толпы горожан осадили королевский дворец с криками: «Смерть изменникам и королеве-блуднице!» Джованне удалось сохранить власть, пообещав провести расследование и наказать убийц
Виновники убийства Андрея так и не были установлены, хотя в этом злодеянии небеосновательно подозревались. Кузены Андрея и Джованны I — Людовик Тарентский и Карл Дураццо. Людовик через год женился на Джованне I, а Карл был уже женат на Марии, родной сестре Джованны I. Таким образом, оба выигрывали от устранения лишнего претендента на корону. Джованна I, как минимум, знала о готовящемся преступлении, и, скорее всего, принимала в нем участие. Уже после смерти Андрея Джованна I родила их единственного сына Карла Мартелла, умершего во младенчестве в Венгрии.
Установление обстоятельств и виновников убийства Андрея Венгерского были предметом четырех расследований. Но их результатом стало полное оправдание Джованны и ее кузенов.
Правда, формально преступление не осталось безнаказанным. Но отвечать за него пришлось «стрелочникам»
Проводивший следствие Бертран де Бо, граф Монте-Скальозо, верховный юстициарий Королевства Сицилия, возможно следуя рекомендация Папы Римского, не посмел тронуть ни королеву , ни ее кузенов. Отвечать пришлось второстепенным персонажам. Первыми виновниками, угодившими в руки правосудия, были, как можно себе представить, люди не слишком высокопоставленные, чья жизнь не представляла большой ценности, – Томмазо Паче и мессир Никколо ди Мелаццо. Подвергнутый пытке Томмазо Паче объявил, что готов во всем сознаться, и попросил, чтобы его немедленно отвели к судьям.
Александр Дюма написал:
«При этих словах граф Терлицци, который в смертельной тревоге следил за каждым движением обвиняемых, решил, что он погиб, а вместе с ним все сообщники, и в тот миг, когда Томмазо Паче со связанными за спиной руками в сопровождении двух стражников шел впереди нотариуса в залу суда, граф, пользуясь своей властью, крепко сдавил ему горло, тот высунул язык, и он отхватил ему язык бритвой».
После этого мессир Никколо ди Мелаццо назвал одного за другим всех убийц Андрея, кроме королевы и принцев крови, и во всех подробностях поведал об убийстве принца.
Верховный сенешаль Роберт Кабанский, а также графы Терлицци и Морконе, которые находились в зале и не смели сделать ни единого движения в свою защиту, тут же были арестованы. Через час в тюрьму были препровождены также Филиппа, две ее дочери и донна Конча, напрасно молившие королеву о защите. Что до Карла и Бертрана д’Артуа, они укрылись в своей крепости в Санта-Агате и бросили вызов правосудию; а другие заговорщики, в числе которых находились граф Милето и граф Катандзаро, были вынуждены бежать.
Задержанных подвергли пыткам. Их избежала только донна Конча, ввиду беременности, и приговор ей был отсрочен до времени родов.
Зато всех других жестоко казнили. Александр Дюма в книге «История знаменитых преступлений» писал:
«На следующее утро народ, поднявшийся раньше палачей, стал требовать жертвы. Все отечественные и наемные войска, какими только располагали судебные власти, выстроились на улицах, сдерживая напор толпы. В людях пробудилась ненасытная жестокость, которая столь часто позорит человеческую натуру, ненависть, жажда крови и мщения кружили всем головы; сбившиеся в кучки мужчины и женщины ревели, словно дикие звери, и угрожали сокрушить стены тюрьмы, если им не позволят проводить приговоренных к месту казни, ровный, несмолкаемый гул вскоре перешел в громовые раскаты и заставил сердце королевы сжаться от ужаса.
Как ни старался Бертран де Бо, граф Монте-Скальозо, поскорее ублаготворить народ, приготовления к торжественной экзекуции были закончены лишь к полудню, в час, когда солнце уже залило жгучими лучами весь город. Едва по толпе пробежала весть о том, что преступников вот-вот выведут, как раздался тысячеголосый крик, тут же сменившийся мгновением тишины, в которой послышался скрежет ржавых петель: ворота тюрьмы стали медленно отворяться. Сначала тремя шеренгами из них выехали всадники с опущенными забралами и копьями наперевес, за ними под крики и проклятия толпы показались тележки: к каждой был привязан обнаженный до пояса преступник, рядом с каждой шли два палача, которым было поручено пытать осужденного на всем протяжении пути. На первой тележке везли бывшую прачку из Катании, ставшую супругой великого сенешаля и воспитательницей королевы, госпожу Филиппу Кабанскую; два палача, державшиеся чуть позади, слева и справа, бичевали ее с такой яростью, что за тележкой тянулся длинный кровавый след.
Далее следовали тележки с ее дочерьми, графинями Терлицци и Морконе, старшей из которых было всего девятнадцать лет. Сестры были столь хороши собою, что по толпе зрителей пролетел шепоток восхищения; жадными взглядами они пожирали обнаженные и дрожащие тела девушек. Но их роскошные и прельстительные формы заставляли палачей лишь свирепо ухмыляться: с помощью бритв они со сладострастной медлительностью отрезали кусочки этой восхитительной плоти и бросали в толпу, которая алчно набрасывалась на них, а потом указывала палачам наиболее предпочтительные места на телах несчастных жертв.
Роберта Кабанского, великого сенешаля королевства, графов Терлицци и Морконе, Раймондо Паче, брата камердинера, казненного два дня назад, равно как и остальных приговоренных, также везли на тележках, пытая плетьми и бритвами; кроме того, палачи раскаленными клещами рвали их тела и бросали куски мяса на дымящиеся жаровни. На протяжении всего пути великий сенешаль ни разу не вскрикнул от боли, ни разу не шелохнулся под плетью или клещами, хотя палачи его действовали с таким усердием, что бедняга умер еще до прибытия на место казни.
На площади Сант-Элиджо был разведен громадный костер – сюда привезли осужденных и стали бросать в огонь останки изуродованных тел. Граф Терлицци и вдова великого сенешаля были еще живы; из глаз несчастной матери покатились кровавые слезы, когда она увидела, как летят в огонь труп ее сына и изуродованные, трепещущие тела обеих дочерей, стоны которых указывали на то, что в них еще теплились остатки жизни. Внезапно, заглушая хрипы жертв, толпа загудела, опрокинула ограждение, и самые неистовые с саблями, топорами и ножами в руках бросились к костру и, вытащив из пламени тела мертвых и еще живых осужденных, принялись кромсать их на куски, чтобы добраться до костей и на память об этом страшном дне сделать себе из них свистульки или рукоятки кинжалов.
Даже эта ужасная казнь не удовлетворила мстительного Карла Дураццо. При споспешестве верховного юстициария он каждый день учинял новые и новые казни, и вскоре гибель Андрея превратилась в предлог для официальной расправы со всеми, кто противился его намерениям».
С укрывшимся от правосудия в своей крепости Карлом и Бертраном д’Артуа, расправилась Екатерина Тарантская, чье честолюбие ласкала мысль о том, что ее сын может оказаться на неаполитанском троне.
Забрав у сына половину войска, Екатерина дошла до Санта-Агаты и осадила крепость д’Артуа. Сначала она заставила старого графа выдать ей спрятанные им сокровища, угрожая убить его сына.
А спусти несколько дней графа нашли в темнице мертвым – с кровавой пеной на губах и искусанными от бессильной ярости руками. Бертран пережил отца ненадолго. При известии о смерти родителя умопомешательство его усугубилось, и он повесился на решетке окна в своей камере. Как написал Дюма: «Так убийцы Андрея умерщвляли друг друга, словно кровожадные звери, запертые в одной клетке».
МЕСТЬ
Расправа в Неаполе над «стрелочниками» не устроила брата Андрея, Лайоша I Венгерского. В 1348 году, требуя мести за смерть брата, он вторгся в Неаполитанское королевство, разбил армию Джованны I при Капуе в январе 1348 года. Джованна I и Людовик Тарентский бежали в Прованс, а Лайош, овладев всей Южной Италией, провел свое расследование. Джованна I была заочно обвинена в убийстве первого мужа, а ее кузен Карл Дураццо был схвачен и казнен 23 января 1348 года в Аверсе.
Призраки держали свои головы за волосы.
События, предшествовавших его казни, и ее саму Александр Дюма описал так:
«Король повернулся и медленно вышел, оставив пленников на попечение воеводы Иштвана и графа Зомика, которым предстояло сторожить их ночью в комнате, примыкающей к королевским покоям. На следующий день Людовик, еще раз выслушав мнение совета, приказал задушить Карла Дураццо на том же месте, где был повешен Андрей, а остальных принцев крови заковать в цепи, отправить в Венгрию и в течение длительного срока держать там под стражей. Карл, с помутившимся от нежданной беды разумом, раздавленный воспоминаниями о собственных преступлениях, трусливо дрожащий перед лицом смерти, был полностью уничтожен. Закрыв лицо руками, он стоял на коленях и, судорожно всхлипывая, пытался остановить мысли, которые кружились у него в голове, словно какой-то чудовищный сон. На душу его опустилась ночь, которую ежесекундно пронизывали вспышки молний, из глубин его помраченного сознания выплывали светлые лица, насмешливо улыбались и вновь пропадали. Затем в ушах герцога зазвучали голоса с того света, и он увидел перед собою длинную вереницу призраков – как в ту ночь, когда Никколо ди Мелаццо показал ему заговорщиков, исчезающих в подземельях Кастельнуово. Однако на этот раз одни из призраков держали свои головы за волосы и стряхивали с них кровь прямо на Карла, другие размахивали бичами и потрясали бритвами, угрожая ему орудиями своей казни. В ужасе от этого адского шабаша несчастный хотел закричать что есть мочи, но дыхание у Карла перехватило, и крик замер у него на губах. Тут он увидел свою мать, которая издали протягивала к нему руки; в помутненном сознании мелькнула мысль, что если он доберется до нее, то будет спасен. Ему казалось, будто он стремится к ней по коридору, но с каждым шагом тот становится все тесней и тесней, вот каменные стены уже обдирают ему кожу; еще немного, и он, весь в крови, обнаженный и задыхающийся, достигнет своей цели, но мать опять удалялась, и все начиналось сызнова. Позади бежали ухмыляющиеся призраки и ревели ему в ухо»…
«В конце концов наступила тишина, но через несколько минут двое солдат и двое конюхов-венгров, войдя в комнату, объявили герцогу Дураццо, что настал и его час.
Не оказывая ни малейшего сопротивления, Карл последовал за ними на балкон, где был повешен Андрей. Там у него спросили, не желает ли он исповедаться. Герцог ответил утвердительно, и к нему привели монаха из того самого монастыря, где он теперь ожидал казни. Монах выслушал исповедь герцога и отпустил ему грехи. Затем Карла подвели к месту, где Андрея в свое время сбили с ног и затянули ему на шее петлю; герцог встал на колени и спросил у палачей:
– Друзья, умоляю вас, скажите: неужели у меня нет никакой надежды?
Услышав отрицательный ответ, Карл вскричал:
– Тогда делайте, что вам приказано!
В тот же миг один из конюхов вонзил в грудь Карлу меч, а другой кинжалом перерезал ему горло, и труп герцога был сброшен с балкона в сад, где убитый Андрей пролежал трое суток, прежде чем его тело предали земле.
После этого венгерский король под погребальным стягом направился в Неаполь; он отказался от почестей, отослал назад балдахин, под которым он должен был вступить в столицу, по пути ни разу не остановился, чтобы принять выборных от города, и не отвечал на приветственные возгласы толпы. В полном вооружении он направился прямо к Кастельнуово, оставляя позади себя горе и страх. Въехав в столицу, он прежде всего повелел немедленно сжечь донну Кончу, чья казнь, как нам известно, была отложена из-за ее беременности. Как и прочих, женщину провезли на тележке до площади Сант-Элиджо и там бросили в костер. Молоденькая статс-дама, чью красоту не заставили поблекнуть даже страдания, была разряжена как на праздник, до последней секунды издевалась над палачами и посылала толпе воздушные поцелуи».
В июне 1348 года из-за свирепствовавшей в Италии эпидемии чумы Лайош I вернулся в Венгрию, оставив в крупных городах Неаполитанского королевства гарнизоны. Джованна I и Людовик Тарентский с наемной армией вернулись в Южную Италию и в течение 1349 года овладели большей частью королевства.
Картина Эмиля Лажье. «Королева Джованна получила прощение от Папы Климента VI». (1887).
В 1350 году Лайош I вновь захватил Неаполь, а Джованна I и ее муж бежали в Гаэту. В октябре 1350 года при посредничестве Климента VI было заключено перемирие, в соответствии с которым было проведено еще одно расследование убийства Андрея. Джованна I могла сохранить свой трон только при условии невиновности в смерти мужа, в противном случае Неаполь должен был перейти под власть Лайоша I. Это уже четвертое следствие, проведенное от имени папы кардиналами, было наиболее беспристрастным. Убийцей Андрея был назван уже казненный Лайошем I Карл Дураццо, подтвердились подозрения относительно соучастия Джованны I. Тем не менее, было официально объявлено, что ненависть королевы к первому мужу была результатов наваждения, поэтому Джованна действовала вопреки собственной воле по наущению дьявола. и является невиновной в убийстве. Этот парадоксальный вердикт был одобрен Климентом VI и принят Лайошем I. Последний навсегда покинул Южную Италию и признал Джованну I королевой Неаполя. Вскоре стала ясна причина столь мягкого приговора: Климент за ничтожную сумму выкупил у Джованны Авиньон.
СМЕРТЬ ДЖОВАННЫ
Людовик Тарентский
Убийство первого мужа, не принесло ей счастья, а обернулось цепью кровавых событий. И в личной жизни у нее складывалось вес не очень хорошо. Ее вторым мужем стал кузен Людовик Тарентский. Для него этот брак стал путем ведущим к власти и он, единственный из мужей Джованны, был признан королем и ее соправителем. Когда Людовик умер от чумы, Джованна принялась подыскивать третьего супруга. Им стал король Майорки в изгнании Яков IV, который в день свадьбы прибыл в Неаполь со своим флотом. Отношения меду супругами и тут не сложились — Яков IV оказался душевнобольным, политические враги долго держали его в железной клетке. К тому же он был нездоров — поговаривали, что это сифилис. Брак оказался неудачным; однако в январе 1365 года было обнаружено, что Иоанна беременна ребенком Якова IV, но, к сожалению, в июне у нее случился выкидыш. Яков IV попытался отнять у Петра IV Арагонского Руссильон и Серданью, материковые части королевства его отца. Однако потерпел поражение и был вынужден бежать в Кастилию, где умер от болезни или яда в Сории 20 января 1375 года, в 32-ю годовщину восшествия на престол своей жены.
Оттон, герцог Брауншвейг-Грубенхаген стал четвертым и последним мужем Джованны I Неаполитанской.
Джованна, спешно вступившая в четвертый брак с авантюристом Отто Брауншвейгским, усыновила и объявила своим наследником герцога Людовика Анжуйского, приходившегося ей дальним родственником. Его прабабка Маргарита была сестрой Карла II, прадеда Джованны. Прежде чем Людовик I успел оказать помощь «приемной матери», Карл Дураццо (называемый Карлом Малым для отличия от его дяди — одного из предполагаемых участников убийства Андрея) разбил неаполитанские войска под командованием Отто Брауншвейгского и осадил Джованну в замке Кастельнуово в Неаполе. Королева сдалась Карлу Дураццо, и он в течение полугода принуждал ее отменить усыновление Людовика I. Не добившись ничего, Карл приказал своим наемникам задушить Джованну, что и было ими исполнено 22 мая 1382 года. По мнению некоторых историков, ее задушили, зажав между матрасами.
Подробнее в посте «Убийство Джованны I»
*Использованы тексты из Википедии и других интернетисточников