ИСТОРИЯ ДНЯ
По версии Олега Логинова.
21 декабря
УБИЙСТВО ЛЖЕДМИТРИЯ II
(THE MURDER OF FALSE DMITRY II).
Лжедмитрий II, известный в истории как «Тушинский вор», выдавал себя за сына Ивана IV Грозного, царевича Дмитрия Углицкого и, соответственно, за будто бы чудом спасшегося 27 мая 1606 года от боярской расправы царя Лжедмитрия I.. То был довольно необычный случай в истории, когда самозванец выдавал себя за самозванца. Правда, для России — это была не редкость. Там одних Лжедмитриев было пятеро.
Посмертная казнь Лжедмитрия I
Слухи о «чудесном спасении» и скором возвращении царя стали ходить немедленно после смерти Лжедмитрия I. Некий дворянин, взглянув на тело, крикнул, что перед ним не Дмитрий, и, хлестнув коня, немедленно умчался прочь. Вспоминали, что маска не давала рассмотреть лицо, а волосы и ногти у трупа оказались чересчур длинными, при том, что царь коротко подстригся незадолго до свадьбы. Уверяли, что вместо царя был убит его двойник, позднее было названо даже имя — Петр Борковский. Конрад Буссов считал, что частично эти слухи распространяли поляки, в частности, бывший царский секретарь Бучинский открыто утверждал, что на теле не нашлось приметного знака под левой грудью, который он, якобы, хорошо рассмотрел, когда мылся с царем в бане.
Через неделю после гибели «расстриги» в Москве ночью появились «подметные грамоты», написанные якобы спасшимся царем. Множество листков было даже прибито к воротам боярских домов, в них «царь Дмитрий» объявлял, что он «ушел от убийства и сам Бог его от изменников спас».
Лжедмитрий II появился на свет при помощи русских повстанцев и поляков. Первые в начале 1607 года разыскали в Белоруссии человека, походившего на Лжедмитрия I фигурой, а вторые переправили его в Россию не под именем царя Дмитрия, а под именем его родственника Андрея Нагого.
В мае 1607 года Лженагой перешел русско-польский рубеж, объявился в Стародубе и стал распространять слухи о том, что родственник его «царь Дмитрий» жив и скоро явится. Вскоре стародубцы и делегация из Путивля потребовали у него ответа, где же скрывается Дмитрий. Лженагой не стал этого говорить, но когда горожане пригрозили ему пытками, самозванец обрушился на путивлян и стародубцев площадной бранью, обвиняя их в близорукости и нежелании распознать истинного Государя. Его сообщники подтвердили, что стародубский «вор» действительно «царь Дмитрий Иванович», и вскоре Лжедмитрию II присягнули многие южные города.
Происхождение и личность самозванца Лжедмитрий II были еще более загадочны, что у предыдущего Лжедмитрия. Но едва он объявился, как ему тут же присягнули на верность Северские города, а также Тула, Калуга и Астрахань. В Стародубе начала формироваться боярская дума, а также собираться повстанческая армия, в которую стекались как польские мятежники, участники рокоша, восставшие против короля Сигизмунда III и вынужденные искать спасения за пределами родной земли, так и южнорусские дворяне, татары, казаки и остатки разбитого войска Болотникова. Пан Меховецкий занял должность гетмана-— главнокомандующего войском самозванца. Отмечается, что Лжедмитрий II очень зависел от помощи польско-литовских панов, уничижительно называвших его в своей переписке «цариком».
Но спустя некоторое время из-за неуплаты жалования польским наемникам в военном руководстве повстанческой армии произошел переворот, который возглавил литовский князь Роман Рожинский. Гетман Меховецкий был смещен и изгнан из лагеря, вместе с ним ушло около 4 тыс. польских наемников. Князь Роман Рожинский был провозглашен новым гетманом самозванца. Военные действия Лжедмитрия II против царских войск Василия Шуйского протекали с переменным успехом, но главное для него, что центральная власть ничего не могла с ним поделать.
В 1607-1608 годах Лжедмитрий II издал указ о холопах, отдавая им земли «изменников» бояр и позволяя даже насильно жениться на боярских дочерях. Таким образом, многие крепостные крестьяне, присягнув самозванцу, получили не только свободу, но и стали дворянами, тогда как их господам в Москве пришлось голодать.
Численность армии Лжедмитрия II в орловском лагере составила около 27 тыс. человек, из которых были около 5,6 тыс. польских наемников, 3 тыс. запорожских казаков, 5 тыс. донских казаков, остальную массу видимо составляли стрельцы, дворяне, дети боярские, боевые холопы и татары.
В двухдневной битве под Болховом 10-11 мая 1608 года гетман Рожинский разбил войско Шуйского, возглавлявшееся братьями царя, Дмитрием и Иваном.
Эта битва ярко высветила проблемы, существовавшие в русской царской армии. Прежде все слабое командование. Родство с царем отнюдь не делает человека хорошим полководцем. И битву под Болховом не столько выиграл гетман Рожинский, сколько бездарно проиграл командующий царскими войсками Дмитрий Шуйский.
Заведомо преимущество было на его стороне. Узнав о приближении противника, Шуйский развернул свое войско в боевые порядки в 5 верстах перед укрепленным лагерем. У него было время подготовиться, а Ружинский находился в затруднительное положение, так как противник имел возможность атаковать войско самозванца на марше, не дав развернуться в боевой порядок. Командующий самозванца принял единственно верное решение. Он напал на войско Шуйского сходу конными полками П. Руцкого и М. Велегловского и развернул под их прикрытием основные силы.
Первый день битвы не выявил победителя. Наутро следующего дня оба войска заняли боевые порядки. Но и Шуйский, и Ружинский опасались атаковать. По словам близкого к гетману ротмистра М. Мархоцкого, Ружинский вообще не собирался в тот день давать генерального сражения. Он хотел перенести лагерь в более удобное место и лучше подготовиться для решающего боя. Его ездовые водрузили на повозки хоругви и под прикрытием войска двинулись к новому месту для лагеря. Обоз поднял тучи пыли, из которых были видны только знамена. Воины правительственного войска завидев эти знамена, решили, что им во фланг заходят крупные силы противника и среди них началась паника, передовые отряды стали отходить. Перебежчик — боярский сын Никита Лихарев, сообщил Р. Ружинскому, что отступление авангарда правительственного войска. Гетман понял, что наступил решающий момент и, несмотря на то, что солнце клонилось к закату, бросил на противника основные силы. И этого оказалось достаточно, чтобы войско Шуйского вовсе расстроилось и обратилось в бегство.
Всеобщее смятение усилилось и тем, что Дмитрий Шуйский со знатнейшими воеводами, видя проигрыш сражения, попросту бросил войско и ускакал в Болхов. Избиваемая с флангов и с тыла, русская рать в беспорядке устремилась вслед за ним, надеясь найти спасение под защитой крепостных стен Болхова. Но на ее пути оказалась Звенигородская засека — лесной завал, охранявший подступы к городу от набегов татар. Ранее отправленные в Болхов артиллерия и обоз сгрудились у единственных ворот через засеку, закупорив и без того узкий проход и преградив путь отступающей армии. Началась давка. И на деморализованных и объятых страхом солдат Шуйского обрушилась подоспевшая к засеке польская кавалерия, устроив настоящее побоище. Трупы тысяч русских воинов все лето устилали поля под Болховом, отравляя окрестности смрадом разложения. В руки поляков попала огромная добыча, весь обоз и тяжелая осадная артиллерия, которая могла весьма пригодиться при осаде Болхова и других городов.
После поражения правительственной армии судьба осажденных в Болхове была предрешена. Защитники крепости, после нескольких дней обороны, осознав тщетность своих усилий, 13 мая 1608 года сдались на милость победителя и целовали крест самозванцу. Правда, во времена «Смуты» ни клятвы, ни целование креста не гарантировали верность. Большинство из сдавшихся в Болхове вскоре убежали в Москву к царю Василию Шуйскому. Однако там, чтобы оправдать свое пленение они рассказывали, что у «царя Дмитрия» неисчислимое войско. Эти слухи действовали устрашающе и явно повлияли на то, что вскоре города Козельск, Калуга и Звенигород торжественно открыли свои ворота Лжедмитрию II. Присягнула самозванцу также Тула, которая еще совсем недавно целовала крест царю Василию. Местные дворяне, опасаясь указа о холопах Лжедмитрия II, вместе с семьями покидали города и отправлялись в Москву или Смоленск.
Пишут, что если бы Лжедмитрий II после болховской битвы не медля подошел к столице, то находившиеся в ужасе москвичи сдались бы ему без боя. Однако самозванец медлил, и это дало шанс Василию Шуйскому укрепить свои позиции в Москве, а также подготовить новое войско, которое возглавил его племянник Михаил Скопин-Шуйский.
Сергей Иванов. «В смутное время». (1908)
Лжедмитрий II со своим войском подошел близко к Москве и стал лагерем в Тушине всего в 19 верстах от Московского Кремля, за что получил прозвище «Тушинский вор». Гетман Рожинский и его ротмистры надеялись взять столицу измором. Их отряды попытались блокировать все дороги в Москву и полностью изолировать столицу. Но все же им не удалось перехватить все дороги, а 8 июля 1608 года в ожесточенной битве с Александром Лисовским правительственные войска смогли отбить Коломну.
Лжедмитрий II фактически правил Россией — раздавал землю дворянам, рассматривал жалобы, встречал иностранных послов. Официальный же царь Василий Шуйский был заперт в Москве и потерял контроль над страной.
Узнав, что Мнишеки во исполнение договора отпущены из Ярославля в Польшу, Лжедмитрий решил отбить их у сопровождающего царского войска. Это было сделано, однако Марина долго не хотела вступать в стан Лжедмитрия, оставаясь у Сапеги.
Игорь Сакуров. «Встреча «супругов» после разлуки». (Марина Мнишек узнает в Лжедмитрии II своего якобы спасшегося от смерти супруга Лжедмитрия I)
Лжедмитрий II, как и покойный Гришка Отрепьев, сделал предложение Ежи Мнишеку, пообещав ему за помощь в завоевании московского трона 300 тыс. злотых. Воевода помог и этому самозванцу, при этом фактически продал за будущие выгоды ему свою дочку. Царица всея Руси Марина Мнишек слицемерила и признала в новом царевиче Дмитрии своего супруга, хотя венчали ее с другим человеком. Новый муж был грубым и неотесанным, но Марина терпела и это ради того, чтобы еще раз почувствовать тот изумительный вкус власти, которым она наслаждалась всего 9 дней.
Гравюра М. Рашевского по рисунку И. Суслова. «Дом в Калуге, где жили Лжедмитрий II и Марина Мнишек». (1884)
Для царской четы Дмитрия и Марины был создан дворцовый штат, по образцу московского. В государстве стало два царя, две Боярские Думы, а также два патриарха и две администрации, кроме того, правительство Лжедмитрия II чеканило собственную монету, отличавшуюся от Московской повышенным весом. К лже-царю потянулись и другие самозванцы. Первыми прибыли самозванцы — лжецаревичи Август и Лаврентий. Поначалу они были гостеприимно встречены в Тушине. Но вскоре Лжедмитрий II приказал повесить этих «родственников» за расправы над боярами. Тем не менее у него в лагере один за другим появлялись новые казацкие «царевичи», выдававшие себя за внуков Ивана Грозного, которые грабили юг России. В своих манифестах Лжедмитрий II был крайне ошарашен стольким обилием «родственников» и приказывал их всех казнить. Таким образом тушинский «вор» казнил еще семерых «племянников».
Картина Дмитриева-Оренбургского. «Прибытие Дмитрия самозванца в Калугу после бегства из Тушина».
Взять Москву Лжедмитрию II не удалось и постепенно из-за военных неудач в его тушинском лагере начался разлад. Гетман Рожинский, и ранее не оказывавший самозванцу должного почтения, начал открыто угрожать «царьку» расправой. В этих условиях 6 января 1610 года Лжедмитрий II, спрятавшись под дранкой в телеге, бежал в Калугу, ставшей новой резиденцией самозванца.
В калужский период своей авантюры Лжедмитрий II, наконец, начал играть самостоятельную роль. Убедившись в вероломстве польских наемников, самозванец взывал уже к русским людям, пугая их стремлением короля захватить Россию и установить католичество. Калужский «вор» клялся, что не отдаст полякам ни пяди русской земли, но вместе со всем народом умрет за православную веру. Этот призыв нашел отклик среди многих. Лжедмитрий II вновь привлек к себе множество сторонников и повел войну уже с двумя государями: царем Василием IV и королем Сигизмундом III. Ему вновь присягнули многие города.
В начале 1610 года калужский царь повелел всем городам, оставшимся на его стороне, чтобы поляков, которые находились там, арестовывали, а все их имущество доставляли ему в Калугу. В кратчайшие сроки самозванец и его бояре смогли собрать значительные суммы денег и наполнить темницы иностранными заложниками, которых в дальнейшем калужский «вор» приказал казнить. Не желая повторять ошибок прошлого, Лжедмитрий II зорко следил за тем, чтобы в его армии русских было вдвое больше, чем иноземцев. К весне отряды самозванца настолько окрепли, что смогли отвоевать у Шуйского Арзамас и Старую Руссу.
Князь Михаил Скопин-Шуйский встречает шведского воеводу Делагарди близ Новгорода 1609 г.
При этом центральная российская власть активно использовала для борьбы с повстанцами иностранные силы. Сначала в 1609 году, в надежде переломить ситуацию в свою пользу, Василий Шуйский заключил с Швецией Выборгский договор, согласно которому в обмен на крепость Корела с уездом он получил помощь 15-тысячного экспедиционного корпуса Якоба Делагарди. А потом, в 1610 году угроза со стороны самозванца побудила Семибоярщину к более тесному союзу с польским коронным гетманом Станиславом Жолкевским. Бояре разрешили гетману пройти через Москву — для того, чтобы отразить «вора».
Калужский лагерь все больше втягивался в войну с польскими интервентами. Вступив в борьбу с недавними союзниками, Лжедмитрий II вел ее решительно и беспощадно. К началу сентября отряды самозванца отбили у поляков Козельск, Мещовск, Почеп и Стародуб. Русское население стало видеть в калужском «воре» единственную силу, способную противостоять иноземным завоевателям. Ему присягнули Казань и Вятка. Ежедневно по приказу калужского царя казаки чинили жестокую расправу над пленными поляками. Казаки захватывали королевских дворян и солдат, везли их в Калугу и там топили.
Осенью 1610 года из королевского лагеря под Смоленском в Калугу прибыл касимовский хан Ураз-Мухаммед. Касимов был верной опорой Болотникова, а потому Лжедмитрий II принял его с почетом. Однако получив донос о злых намерениях хана, он приказал схватить его. За касимовского правителя вступился его родственник, начальник стражи Лжедмитрия, крещеный татарин Петр Урусов. Хан был убит, а Урусов посажен на 6 недель в тюрьму, по выходе из которой, однако, был восстановлен в должности. И это стало роковой ошибкой Лжедмитрия II.
21 декабря 1610 года он отправился за пределы Калуги поохотиться на зайцев. С ним была татарская стража во главе с Урусовым и лишь несколько бояр. Прощенный им Урусов решил воспользоваться моментом и отомстить за хана Ураз-Мухаммеда. Он на коне подскочил к саням Лжедмитрия II и, как пишут «рассек царя саблей, а младший брат его отсек царю руку». После этого князья Урусовы и татарские стражники поспешно ретировались из Калужских пределов, а русские бояре и «царский» шут Кошелев известили Марину об убийстве.
Игорь Сакуров. «Смерть Лжедмитрия II»
Николай Карамзин так описал убийство Лжедмитрия II:
«Хан или Царь касимовский Ураз-Магмет во время Лжедимитриева бегства из Тушина не пристал ни к Ляхам, ни к Россиянам, и с новым усердием явился к нему в Калуге: но сын Ханский донес, что отец его мыслит тайно уехать в Москву, — и Лжедимитрий, без всякого исследования, велел палачам своим Михайлу Бутурлину и Михневу умертвить несчастного Ураз-Магмета и кинуть в Оку; а Князя Ногайского Петра Араслана Урусова, хотевшего мстить сыну-клеветнику, посадил в темницу. Через несколько дней освобожденный и снова ласкаемый Самозванцем, Араслан уже пылал злобою непримиримою и, выехав с ним на охоту (Декабря 11), в месте уединенном прострелил его насквозь пулею, сказав: «я научу тебя топить Ханов и сажать Мурз в темницу», отсек ему голову и с Ногаями ушел в Тавриду, прославив себя злодейским истреблением злодея, который едва не овладел обширнейшим Царством в мире, к стыду России не имев ничего, кроме подлой души и безумной дерзости».
Убийство царя, пусть и самозванного, вызвало большое возмущение в городе, казаки устроили резню татарам. Лжедмитрий же был похоронен в Калуге в деревянной Троицкой церкви.
Марина Мнишек была, кажется, единственной, кто оплакивал Лжедмитрия II искренне. Находясь на последних месяцах беременности, царица рвала на себе волосы и просила, чтобы ее тоже убили. Однако смерть настигла ее только 4 года спустя.
А для убийцы Лжедмитрия II, Петра Урусова первое время все складывалось неплохо. Он уехал в Астрахань, где провозгласил неизвестное лицо царевичем Дмитрием, чудом спасшимся от него же. Этот Лжедмитрий получил от историков порядковый номер IV. Потом Урусов уехал в Крым, где стал советником тамошнего хана по московским вопросам и организовывал походы на Россию. В дальнейшем породнился с беком крымских ногаев Кантемиром, который затеял гражданскую войну в ханстве. В конце концов, в мае 1639 года хану Бахадыр-Гирею удалось заманить Урака в Бахчисарай и там казнить.
В российской историографии (в отличие от Лжедмитрия I) Лжедмитрий II обычно царем не считается, так как он не овладел Кремлем и не венчался на царство, хотя ему присягнула на верность значительная часть Русского царства.
*Использованы тексты из Википедии и других интернетресурсов.
