СМЕРТЬ АКТРИСЫ ОТ ЖИЗНИ
(THE MURDER OF MARIA VISNOVSKAYA)
История убийства артистки Варшавского драматического театра Марии Висновской в 1892 году прежде всего навевает мысли о России, которая безвозвратно ушла. России Достоевского, Бунина, Куприна, с загадочностью русской души, тонкостью чувств, оголенностью нервов.
В фильме «Игра в модерн», поставленном по мотивам этой истории, Висновская говорит за кадром: «Действительная смерть моя произошла не от выстрела, она произошла от жизни. И гораздо раньше».
НЕПОНЯТНАЯ ЖИЗНЬ
Мироощущение и чувства людей второй половины XIX века сегодня мало понятны. Взять к примеру роман Федора Достоевского «Преступление и наказание», где за банальным убийством старухи процентщицы выстроена целая философия: «Вошь ли я, как все, или человек?», «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Причем стремление разглядеть за неким отвратительным кровопролитием высокие чувства было характерно не только для России. И ныне это подчас выглядит дико. Так, в Венгрии неграмотный Пал Дьембер в период с 1888 по 1889 год злобно и жестоко зарубил топором пять стариков и старух, которые пускали его переночевать. И стал романтическим героем в своей стране, поскольку совершал преступление по любви – чтобы побаловать награбленными вещами свою невесту. Писатель Геза Гардони публиковал стихи о нем, а крестьяне сделали его героем народных песен. Но в России, где человеческая душа имела особое значение, слова «любовь» и «кровь» были не просто рифмой, а имели некое возвышенное сочетание. А в 1890-х годах на это вдобавок наложилось особое умонастроение, хватившее Европу, которое получило название «Fin de siècle» (с фр. - «конец века»). Оно отражало утонченность переживаний и нервное обостренность ощущений людей, их пессимизм и усталость от жизни. И уход из жизни Висновской, как нельзя лучше, вписывался в это умонастроение.
Ее гибель вызвала большой резонанс в Польше и России, не случайно защищать ее убийцу корнета Николая Бартенева отправился из Петербурга в Варшаву знаменитый адвокат Федор Плевако, чтобы поучаствовать в процессе, который обещал стать громким. Его заключительная речь в суде продолжалась 3 часа и весь зал внимал каждому его слову. И это еще одно отличие того времени от нынешнего. Сейчас никто не станет слушать человека 3 часа, как бы интересно он не говорил. И наглядный пример тому — телевидение, где время «говорящих голов» безвозвратно ушло. Но речь Плевако и сегодня дает понимание, как люди думали и оценивали события 130 лет назад.
ЛЮБОВНЫЕ СТРАСТИ
Сцена из польского фильма «Ludzie bez jutra» (1921)
Мария Висновская играла ведущие роли в Варшавском драматическом театре. Можно сказать, что в польской столице она была театральной звездой, и дамой весьма обеспеченной. Ее годовой доход оценивается в 3 тысячи рублей – на уровне генерала российской армии. Слава и поклонники были ее спутниками. Говорят, что довольно известные в Варшаве люди готовы были бросить все к ее ногам. Якобы председатель управления варшавских казенных театров, генерал Палицын готов был увезти ее в Европу. А тенор варшавской оперы Александр Мышуга готов был в любой момент развестись с женой и отдать руку и сердце ей, только бы она согласилась. Якобы Висновская крутила романы с ними обоими, но принадлежать никому из них не желала. А главное, у нее в душе не было умиротворения. Плевако на суде говорил об этом так: «Служа эстетическому запросу публики на сцене, она не обретала покоя и после того, как опускался занавес театра… Так живет она, то удовлетворенная артистическим успехом, то оскорбляемая грубостью поклонников, то обольщенная любовью, то разочарованная пошлостью, прикрытой любовными речами…».
Возможно, в поисках искренности чувств она закрутила роман с корнетом лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Александром Бартеневым, который был младше ее. Защищавший его на суде Плевако отзывался о нем в не в лучшем свете: «Маленький, с обыкновенной, некрасивой внешностью, с несмелыми манерами – что он ей?», «он только рабски шел за ее действительной и кажущейся волей…».
Бартенев был родом из уважаемой дворянской семьи, но отнюдь не знатной. Надо полагать, что Висновская, чтобы поднять его имидж в глазах окружавших ее людей, сочинила сказку, что его отец — московский губернатор, а сестра — фрейлина Высочайшего двора. К этому можно добавить, что по отзывам сослуживцев Бартенев много пил, был чрезмерно эксцентричен и казался не совсем нормальным. И, что его брат Николай Бартенев глушил водку чайными стаканами, а потом застрелился в городе Лебедяне из ружья, прикрепленного к столярному верстаку.
Так что любовь у корнета с актрисой вышла не совсем нормальная. Она ему изменяла, он ее жутко ревновал и шантажировал самоубийством. В декабре 1889 года, отправившись на побывку на родину, он отписал ей: «Если не удастся получить согласие на брак, то вы знаете, на что я решился». На самом деле он и не спрашивал у отца согласие на брак с польской актрисой, заведомо зная, что и батюшка, и армейское начальство будут против. Вернувшись в Варшаву, он сказал Марии, что отец отказал ему в женитьбе на ней, но, как ни в чем ни бывало, продолжил жить дальше.
Вообще, это у Висновской и Бартенева это была, своего рода, игра такая. Они оба вместе и порознь любили порассуждать о самоубийстве. Как тут не вспомнить, что на дворе стояла пора «Fin de siècle». Плевако обрисовал их отношения таким образом: «Она играла – он жил. Раз он приложил револьвер к своему виску и ждал команды, но Висновская, довольная эффектом, удержала его, иначе он бы покончил с собой… И Висновская, и Бартенев давно играли в смерть… Смертью они испытывали и пугали друг друга… Игра в смерть перешла в грозную действительность».
УБИЙСТВО ВИСНОВСКОЙ
Сцена из польского фильма «Ludzie bez jutra» (1921)
30 июня (18 июня по ст. стилю) 1890 года Висновская отправилась на свидание к Бартеневу на квартиру, которую он специально снял для их встреч и отделал в восточном стиле. Перед уходом из дома она заказала своей кухарке ужин, а по дороге заехала к своей портнихе Далешинской и попросила приготовить заказанные ею платья к завтрашнему дню. С одной стороны ничего не предвещало ее намерений умереть. Но с другой стороны, она приехала на свидание, взяв с собой револьвер, хлороформ и опиум.
Дальнейшие события Бартенев описывал так: «Висновская приехала в 7 часов; в руках у нее было два свертка; она сказала, что разденется и попросила меня выйти в переднюю; возвратившись, я застал ее в одном пеньюаре, с голыми ногами, без чулок и туфель; она полулежала на диване». Однако секса не последовало. Они просто начали беседовать. Висновская стала рассказывать, что она скоро уедет за границу и сожалела, что они не могут быть вместе, поскольку обстоятельства складываются против них. Потом она выразила желание поесть. Александр пошел к лавочнику, у которого нанял квартиру. Дал ему денег, велел купить ветчины, паштет, портеру, пива, вишен и сельтерской воды. Все это вскоре было доставлено. Они поели. А потом Мария эмоционально заговорила: «Если бы ты меня любил, ты бы меня убил еще тогда, когда мы раз на это решились, и не говорил бы мне, что покончишь с собою один. Я не понимаю, как ты можешь меня оставить жить. Я женщина, у меня нет той решимости, которая должна быть у тебя, а то бы я с собой давно покончила. Я боюсь только страданий перед смертью, а смерти я не боюсь!». Потом она поведала ему о своем разочаровании жизнью. Рассказала, что что театр, которому она служила, только развратил ее, что генерал Палицын хочет на ней жениться, но что она не хочет продавать себя за богатство, что в последнее время Палицын разрешил ей продолжительный отпуск с тем, чтобы она поехала с ним куда-нибудь на две недели. Бартенева тоже сказал ей о своем разочаровании жизнью, о невозможности жить без Марии, и что он готов покончить с собою. Решив вместе уйти из жизни, они принялись писать прощальные записки. Причем Мария их неоднократно рвала и переписывала. Со слов Александра, Висновская все распланировала. Она решила сначала принять опиум, чтобы привести себя в бессознательное состояние, затем Бартенев должен был сначала застрелить ее, а потом и себя. Она выпила портера, смешанного с опиумом, легла на диван и наложила себе на лицо два платка, смоченные хлороформом. А потом стала настойчиво повторять: «Если ты меня любишь, убей!».
Сцена из польского фильма «Ludzie bez jutra» (1921)
О дальнейшем Бартенев рассказывал так: «Я прижался к ней и держал револьвер так, что палец у меня находился на спуске: я чувствовал подергиванья во всем теле; палец как-то сам собою нажал спуск и последовал выстрел». Этот выстрел словно бы отрезвил его, сам он стреляться не стал.
ОТЗВУКИ ВАРШАВСКОГО ВЫСТРЕЛА
Придя утром 1 июля 1890 года в казармы, Бартенев сбросил с себя шинель и заявил: «Вот мои погоны!». И потом добавил в отчаянии: «Я застрелил Маню»…
Ротмистр Александр Лихачев отправил нескольких офицеров на съемную квартиру, адрес которой указал Александр. Потом писали, что место происшествия произвело на них впечатление театральных декораций в стиле декаданса. Полуобнаженная покойница, на постели рядом с ней три вишневых ягоды, а в ногах — гусарская сабля. Но полицейских больше заинтересовали обрывки записок, валявшиеся рядом с кроватью. Они сложили их, и все оказалось еще загадочней. Там были такие записи, сделанные рукой Висновской: «Человек этот угрожал мне своей смертью – я пришла. Живою не даст мне уйти». «Итак, последний мой час настал: человек этот не выпустит меня живою. Боже, не оставь меня! Последняя моя мысль – мать и искусство. Смерть эта не по моей воле».
В результате Бартеневу предъявили обвинение в умышленном убийстве. Но защищать его приехал светило отечественной адвокатуры Федор Плевако, который закатил на суде речь, которую называют шедевром. В результате обвинение переквалифицировали на неумышленное убийство и вынесли Бартеневу менее строе наказание – 8 лет каторжных работ. А потом по «высочайшему повелению» Александра III каторгу ему заменили разжалованием в рядовые.
История эта так взбудоражила общество, что о ней надолго сохранилась память.. Иван Бунин написал по ее мотивам рассказ «Дело корнета Елагина». В Польше в 1921 году сняли немой фильм «Люди без завтра», а в России в 2003 году – фильм «Игра в модерн».
Олег Логинов
